Меч обнажен - [44]

— Предположим, что человек всё же туда добрался. Проводите ли вы его дальше, в глубь страны? Только не повторяйте, что он не сможет туда попасть, просто отвечайте на вопрос.

— Да. Если бы он попал туда, то мы послали бы его дальше. Но он туда не дойдёт.

— На что именно похожи болота? Много воды, песка…

— Это морские болота, оставшиеся, когда начали осушать западные земли. Но этот проект остановился, оборванный войной, — ответил майор.

— Сейчас там ещё больше воды, — вмешался Ян. — Болота смыкаются с морем на севере. Через них идёт канал для барж, но за его пределами никто, кроме местных, не осмеливается передвигаться. Если какой-нибудь паршивец попытается сунуть нос туда, куда его не просят, то отправится в долгое плавание с камнем на шее. Теперь они не появляются вблизи болот вообще. Там очень много воды, но и островов хватает, особенно для тех, кто знает, где их искать.

— Они широкие?

— Болота? Нет — длинная и узкая полоса вдоль канала за исключением того места, где солёное озеро. Подожди, я сейчас покажу. Где тут карта, сэр? — спросил Ян у майора.

— Думаю, здесь, — майор согнул длинную руку и вытянул ящик стола. Когда он раскатал вытащенную оттуда карту, Лоренс увидел, что она очень похожа на ту, которую видел в Нью-Йорке.

— Смотрите, — Ян положил бумагу на плиту перед камином, прижав её носками туфель. — Здесь, — он указал на линию точек, — находится канал, которым баржи следуют через болота. Здесь болотистая местность, длинная и тонкая полоса, кроме озера. Наша станция здесь, на этом острове, посередине озера. Здесь оно мили три в поперечнике, не больше…

— Три мили. Его можно пропустить в темноте.

— Но вы не можете! — Ян взглянул на Лоренса. — Немало людей бродили там ощупью и потеряли свои жизни. Там зыбучие пески. На карте оно выглядит не очень-то большим, но зато когда вы посмотрите на него поближе…

— Как это выглядит с воздуха?

— С воздуха? — отозвался Ян.

— С воздуха… — повторил майор и голос его был задумчив. — Так вот что у вас за идея. Все шансы против этого…

— Все шансы, кажется, против всего в этой войне и однако кое-кто из отчаянных игроков выжил, чтобы рассказывать свои истории, — ответил Лоренс. — Бомбардировщики иногда проходят над этой береговой линией, не так ли?

— Снова и снова, это так, — майор улыбнулся. — Они несут гостинцы с сюрпризами для городов немного подальше вглубь. Это чуть южнее нашего обычного маршрута, но не столь уж не по пути.

— Достаточно близко, чтобы сбросить пассажира?

— Да. Но и после этого вряд ли что получится. Ветер может унести его за несколько миль, прежде чем он достигнет земли. Призрачный шанс может быть только у очень хорошего парашютиста. И даже потом его, вероятнее всего, изловят. Вы представляете, как эта груда шёлка выделяется на фоне неба? Если прыжок будет совершён засветло, чтобы можно было разглядеть болота и нацелиться на них, вас мгновенно засекут и вышлют группу встречающих. Если же спрыгнуть в темноте, то у вас будет шанс один на тысячу, чтобы добраться до острова…

— Если это единственный способ, чтобы туда попасть, тогда я выбираю его! И, конечно, я смогу научиться управлять одной из этих штук, чтобы приземлиться в нужном мне месте!

— Чтобы стать парашютистом-десантником, требуются месяцы тренировок.

— Я не собираюсь становиться десантником, я только хочу один раз прыгнуть…

— Чего, — перебил Ян с каким-то мрачным удовольствием, — вполне хватит.

— А всё-таки, как насчёт этого? — спросил майор у молодого Смитса. — Если он доберётся до этого острова, возьмётесь ли вы провести его оттуда?

— Если он доберётся до острова — да. Но мы не разыскиваем его, это понятно? Он сам приходит к нам. Мы будем сидеть очень тихо, ничего не делая для того, чтобы заставить паршивцев рыскать вокруг. Доберётесь до острова, минхеер, и мы доставим вас назад. Если же свернёте себе шею в полях, мы даже пальцем не шевельнём, понятно?

— Понятно. Вот и всё, сэр. Я получу свой шанс?

— Если вы будете так глупы, то не мне говорить «нет».

Вот так Лоренс и попал прямиком на тесный насест внутри бронированного брюха бомбардировщика, летевшего под звёздами прочь от высоких утёсов Англии к тёмному изгибу оккупированной Европы. Со времени встречи в том лондонском доме до его нынешнего положения миновало уже несколько дней. Пока юноша сидел, его пальцы сжимались и разжимались, имитируя захваты, которым обучил его сержант. Именно так вы натягиваете и ослабляете стропы над вами, выплескивая ветер из чаши шёлка, удерживающей вас, так, чтобы иметь контроль над выбором места приземления.

Да, приземление — это искусство, которому, как откровенно сказал сержант, невозможно научиться за столь короткое время. Новичок должен подготовиться к переломам и растяжениям. Но Лоренс отказался слушать. Всё, что имело значение сейчас, так это прыжок в темноту, несколько минут в воздухе и затем прикосновение к земле Нидерландов. На этот раз он уверен в своих ногах, он знает, что может сделать и как это сделать. И в мыслях его сам прыжок превратился в незначительный промежуток между бомбардировщиком и землёй, куда он так стремился.

Юноша даже не слушал предостережения. Потому что был уверен, что то, что ему предстоит сделать, — его собственный способ участия в войне, и что ему удастся успешно завершить это дело. Он не знал почему, но думал, что это правда, а не самонадеянность или слепой отказ взглянуть в лицо опасности.