Меч Константина - [26]
– Оливер! Оливер! Господи, Оливер, откуда столько крови!
Стрельба и крики смешались в гул, все нараставший в голове Отто фон Фена, он оглянулся и увидел тваръ, стоящую на крыше последнего вагона в самом конце депо. Испустив дикий вопль, она протянула в пустоту перед собой руки – или лапы? – и… прыгнула прямо во тьму.
От последнего вагона до проволочного забора, за которым приземлилась тварь, было как минимум десять метров. Несколько солдат рванулись к колючей проволоке, огораживавшей территорию депо, и принялись палить в темноту.
Один из солдат, очевидно санитар, подбежал к фельдкоменданту и принялся вытаскивать из сумки вату и бинты:
– Господин полковник, вы ранены?
– Эт-т-то… Эт… не… не… – Фон Фенн, заикаясь, отстранился от санитара.
– Я не вижу раны! Где она? На лбу? На темени?
Фон Фенн грубо оттолкнул его и, пошатываясь, сделал два-три неверных шага.
– Оставь меня в покое, чертов идиот! Ты что, не слышишь? – бешено взревел он. – Это не моя кровь! ЭТО НЕ МОЯ КРОВЬ!!!
Мир вокруг него рассыпался на тысячи черных и красных осколков, фон Фенн держался за стенку вагона. Он чувствовал, как его ладонь касается шершавой, пропитанной смолой деревянной поверхности, и когда полковник стал заваливаться на спину, ему показалось, что звезды на небе Ниша превратились в миллионы глаз, уставившихся на него.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
НАСЛЕДИЕ ПРЕДКОВ
Немцам хорошо известны кратчайшие пути к хаосу.
Фридрих Ницше
Существует только выбор между жизнью и смертью, между победой и поражением и между славой и позором.
Мы станем или победителями, или жертвенными животными.
Адольф Гитлер
1
Гитлер говорит: «Я предлагаю вам борьбу, опасность и смерть»; и после этого вся нация бросается ему в ноги. Может быть, позже, когда им все это надоест, они передумают, как это и случилось в прошлую войну. После нескольких лет резни и голода они все еще верят в прекрасный лозунг: «Самое большое счастье – для сверхчеловека», но теперь им куда как лучше подойдет другой: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».
Джордж Оруэлл
Бой барабана сливался с шумом мотора военного грузовика и гулом толпы. Солдаты в серо-зеленой форме выстроились перед стеной, у которой стояли приговоренные со связанными руками.
Неманя вслушивался в голос, который сначала на немецком, а потом на сербском языке зачитывал приговор: «Именем рейха… враги народа… нападение… бандиты… будут расстреляны…»
Древнее зло просачивалось сквозь трещины истории, а на руках человечества недоставало пальцев, чтобы заделать их. Однажды, много лет тому назад, Неманя Лукич заглянул в глаза архитекторам всего этого ужаса, и эти глаза ответили ему взглядом. И вот поэтому он стоит сейчас здесь, стараясь не вспоминать, забыть, стереть в своей памяти все то, что замарало его знанием, которое страшнее самого тяжкого греха…
Но сцена, которую он наблюдает, все больше и больше походит на повторяющийся бред.
На этот раз все абсолютно ясно. Страх, исказивший лица людей, отчетливо прочитывается невооруженным глазом. Стена, простирающаяся за их спинами, огромная и белая, как сама немая бесконечность. Белая бесконечность, в которой все они потонут через мгновение после того, как командир расстрельного взвода скомандует открыть огонь.
Взводом командует высокий офицер в длинном черном кожаном плаще. Он стоит, повернувшись спиной к толпе, согнанной смотреть на казнь.
«Аненербе… – подумал Неманя. – Наследие предков. Хладнокровные систематические убийства. И это все, что вы унаследовали от своих германских праотцев? Неужели именно это делает вас высшей расой?»
Перед его взором пронеслись необычайно живые картины: тысячи преданных и экзальтированных людей, их правые руки, вскинутые в знак триумфа и во славу вождя, толпа, орущая «зиг хайль», города в огне…
…и гремящая музыка Вагнера.
Девять утра, комната, из окна которой открывался вид на ясный день не такого уж далекого прошлого.
Генрих Канн повернулся к людям, собравшимся на площади Короля Милана, неподалеку от того места, где кириллическая буква Г, сколоченная из деревянных брусьев, превратилась в виселицу. На ее перекладине раскачивались два мертвых тела, вокруг них роились мухи. В уголке рта у Канна торчала длинная тонкая сигарета, над которой вилась едва заметная струйка дыма. Он натягивал на руки перчатки совсем как хирург, готовящийся к неприятной и сложной операции.
В это мгновение он встретился взглядом с Неманей.
Что-то знакомое почудилось Немане в этих холодных светло-голубых глазах, близкое, и в то же время совсем иное по своей сути и назначению.
Генрих Канн, элегантно взмахнув рукой, подал сигнал. Раздались выстрелы, почти все стоявшие у стены рухнули, словно снопы. Зрелище, открывшееся за спиной Канна, показалось Немане ужасающе живописным. Он мог рассмотреть их, каждую жертву в отдельности, увидеть, как они, простреленные пулями, судорожно дергаются и падают на землю, каждый расстрелянный со своим особенным выражением лица. Крестьянин в куртке из овечьей шкуры, два парня справа от него, женщина в широкой деревенской юбке, еще один парень, какой-то спекулянт с черного рынка в поношенном дорогом костюме и, наконец…
Добро пожаловать в новое измерение постапокалипсиса. Это Выжженная Галактика – Млечный путь, который много лет назад был разрушен серией чудовищных войн. Это космос, в котором люди выживают в остатках погасших систем, искусственный интеллект вызывает страх, а представители иного разума, изгнанные в дальние пределы космоса, стали героями пугающих легенд. Это вселенная Глубины – загадочного, безумного измерения, которое позволяет путешествовать на огромные расстояния, но бодрствующего человека сводит с ума, а то и вовсе может превратить в чудовище.
Один шанс из пяти – столько дается пилоту атмосферного истребителя СУ-74АП на выживание в течение полугода в войне с инопланетянами. Но он стал пилотом, хотя, как происходит это в России, и на добровольно-обязательной основе. И началась война на выживание…
Главные герои Сайга и Грач. Им выпадает удача взять выгодный заказ на доставку синего цилиндра. По пути к точки сдачи заказа они заходят в лес. Существо, неизведанного типа нападает на героев, в пожеланиях поесть. Повреждает мозг одному доставщику, заставляя мучиться, страдать. Напарник, помня наставление, бросается спасать. С трудом отбивает пострадавшего от монстра.
Земля изменилась. Вторжение пришельцев принесло социальные потрясения, передовые технологии и целую прорву роботов-миротворцев. Виртуальная реальность под названием «Игра» стала важной частью Вселенной. Только в ней были разрешены межгалактические войны. Только в ней можно было захватить Землю и навязать ей свои условия. Те, кто не согласны с правилами, будут стерты. Игра важнее отдельных существ и даже целых цивилизаций. Но Алана, студента колледжа, это мало заботило. Как и у большинства, у него было только одно желание: войти в Игру.
Что делать, если вся жизнь - Игра, а ты в ней - неигровой персонаж? Жизнь Кирилла пошла кувырком после жуткой бойни в торговом центре. Все его представления о реальности оказались не более чем иллюзией, а он был втянут в историю, которая грозит изменить весь мир. Выход из Игры не предусмотрен, ведь теперь он - Рыцарь Смерти!
В результате финальной стычки с Айсбергом герой был фактически уничтожен, однако, способности все еще позволяют цепляться за жизнь. Сотворив невозможное, он выводит свои способности за грань объяснимого, но лишь до момента, пока ему не открывается новая, до этого неведомая истина, способная перевернуть и переосмыслить всё, что было с ним на протяжении всей этой долгой истории. Приготовьтесь к шоку и читайте четвертую и заключительную часть литературного сериала «Субъект».