Меч Господа нашего-1 - [49]

С этим и были связаны резкие перемены в Пакистане. Беназир Бхутто, ставленник прозападных сил, сама бывший премьер и дочь убитого премьера Бхутто — была убита во время митинга террористом — смертником. Этого не произошло бы, если бы не четко выраженная смена позиции пакистанского генералитета: навязываемый им «контролер» сверху был безжалостно уничтожен. По этой же причине вынужден был уйти в отставку генерал Первез Мушарраф. Его отставка была инспирирована внутренними, а не внешними причинами. Генерал Мушарраф, который с самого начала был настроен на сотрудничество с Западом ушел, потому что понимал: он лишний, он потерял поддержку в стане военных. И если он не уйдет по хорошему — то станет вторым пакистанским генералом, следом за Зия уль-Хаком, совершившим переворот и погибших на своем посту от рук убийц.

При этих условиях — человек по имени Осама Бен Ладен стал не только не нужен — он стал почти что опасен. Потому что он слишком много знал — его откровения относительно того, что происходило тут в девяностые, относительно военной помощи моджахедам и как она была использована, относительно договоренностей, касающихся трансафганского нефте и газопровода из Средней Азии, кто из американцев и в каком количестве финансировал Талибан для «замирения» Афганистана — все это могло стать политической бомбой. Именно поэтому — Бен Ладена надо было убрать.

Бен Ладена убил в двух тысяч восьмом году человек по имени Алим Шариф, бригадир пакистанской армии и разведчик, обучавшийся еще в спецотделе ХАД. Сделал он это потому, что такое решение было принято на тайном совещании бывших и действующих пакистанских генералов: как один из шагов к расчистке пути для прямых договоренностей с Саудовской Аравией и Китаем. В убийстве участвовала саудовская разведка Мухабаррат аль-Амма, которой тоже было невыгодно, чтобы Бен Ладен был взят живым и заговорил. Лекарство от почек, смешанное с ядом — почти тот же почерк, что и при ликвидации в России бандглаваря Хаттаба — дошло по назначению: информация о смерти Бен Ладена была подтверждена сразу из трех независимых источников. О смерти никому не сообщили, никому из непосвященных не было известно, где захоронен отец современного террора. Живым — он был невыгоден никому из игроков, мертвым он был выгоден всем. Восток — совершенно особенное место, мертвые участвуют в сражениях наряду с живыми. Взорванные, повешенные, расстрелянные — их суровые лики глядят на молодых муджахеддинов со стен и экранов телевизора, их не знающий снисхождения взгляд выискивает слабых и колеблющихся в умме[42]. Мертвый, но оставшийся в памяти людей как живой — Осама Бен Ладен должен был стать ликом террора, мучеником, зовущим к освобождению всех Святых мест, к установлению исламского халифата на всем земном шаре, к возмездию. Мертвый — он не раскается, не предаст, не наговорит лишнего, не будет схвачен американцами и привезен на позорный суд. Так думал бригадир Алим Шариф, тоже в каком то смысле отец — отец Талибана. Но его начальство — думало иначе…

После короткого телефонного разговора — бригадир Алим Шариф взял машину и немедленно выехал в Равалпинди где должна была состояться встреча. Ночью — на дороге машин почти нет, и он гнал как сумасшедший. С собой он взял только Тарика…

Встреча состоялась на поле для гольфа. Построенное еще британскими офицерами для приятного времяпрепровождения на чужой земле — сейчас оно было одним из самых популярных мест для развлечений высшей пакистанской элиты. Была ночь, по периметру поля включили прожектора. Бойцы личной охраны и расквартированного поблизости пехотного полка — заняли позиции по периметру, готовые стрелять. Все было серьезно — с бронетранспортерами у въезда…

Бригадир Шариф не стал брать клюшку. Он почтительно подождал, пока генералы — многие из них в отставке, но они были влиятельнее, чем действующие — закончат играть.

Наконец, двое подошли к нему. Это произошло быстро — ночью играли только четыре лунки, по-быстрому…

Один из подошедших когда-то был начальником Генерального штаба Пакистана. Второй — министром внутренних дел. Отцы Талибана…

— Салам…

— Ва алейкум ас салам, эфенди — поклонился бригадир, хотя перед ним были просто гражданские люди.

— Ты добился своего? — спросил бывший министр.

— Эти люди у меня — коротко ответил бригадир, и добавил — живые.

— Это хорошо. На этом твоя работа выполнена. Утром прибудут люди, ты передашь им всех, кто у тебя есть.

Это в корне противоречило тому, что говорилось раньше.

— Слушаюсь, эфенди… — бригадир не осмелился сказать ни слова против.

Министр и начальник Генерального штаба переглянулись.

— То, что будет происходить дальше — не твоя забота. Ты должен будешь заняться кое-чем иным. И в другом месте. Это очень важная и ответственная работа. За нее ты получишь чин генерал-майора и станешь — таким же, как и мы.

— Ты делом доказал свою преданность, рафик, и мы считаем нужным вознаградить тебя — сказал министр внутренних дел — что же касается награды, то в награду ты получишь дом. Дом в Исламабаде, рядом с нами.

Рафик… Он думал, уже никто не помнит. Ан нет — помнят…