Меч генерала Бандулы - [18]

— У меня есть два попугая, — сказала Наташа. — Они живут в клетке.

— Да ну? — Игорю захотелось посмотреть на попугаев. Он быстро допил какао.

— Они зеленые, — сказала Наташа. — Раньше еще один был, но он улетел к Роджерсам, и его съела ихняя кошка. Я не люблю Роджерсов, и кошка у них отвратительная, а ихний Джонни дернул меня за косу, чуть половину не выдрал. Я уж ревела-ревела.

— Ну, пойдем, покажи мне своих попугаев, — сказал Игорь.

— А что надо сказать? — ехидно спросила мама.

— Спасибо, — сказал Игорь.

Они с Наташей вышли на террасу, вернее, в прихожую, у которой одна стена была сетчатой. Прямо на полу стояла большая клетка, и в ней на жердочке сидели два небольших зеленых попугая, ростом с голубей, с красными шапочками на головах.

— Красивые попугаи? — спросила Наташа.

Попугаи не обратили на Игоря никакого внимания. Вообще-то Игорь очень любил животных. На даче у него была собака Тузиха, по породе дворняжка. В Москве он раз сто ходил в зоопарк и даже занимался в зоологическом кружке. Поэтому он знал многих животных, хотя таких попугаев еще не видел. Он видел только или очень больших разноцветных попугаев в зоопарке, или совсем маленьких попугайчиков, которых продавали на Арбате в зоомагазине.

— Красивые попугаи? — повторила Наташа. — А еще у нас есть собака, но она сейчас гуляет. Она не кусается.

Наташа взяла Игоря за руку и потащила в сад. Садовник Аппалсвами все еще чинил лопату, а мальчишка с соседнего участка все еще смотрел на него.

— Это Джонни Роджерс, — прошептала Наташа, вцепившись ногтями в ладонь Игорю. — Это его кошка съела моего попугая. Ты его побьешь?

Мальчик увидел Игоря, посмотрел на него и пропал. Убежал, наверно.

— Вот, — сказала Наташа, — он тебя боится, а меня ни столечки… Апа, ты не знаешь, где наш пес?

Садовник понял ее и показал пальцем в сторону забора, который выходил на улицу. Игорь с Наташей пошли туда, к воротам. За воротами была улица, и по другую сторону ее начиналось большое озеро. У берега озеро было мелкое, и в нем по пояс в воде стояли большие черные буйволы. Буйволы, казалось, дремали. На их спинах сидели птицы, похожие на маленьких белых аистов, и выклевывали насекомых. Буйволы на это не обращали внимания.

У самых ворот росли два больших дерева, и на их стволах на уровне груди человека были прибиты полочки.

На полочках стояли горшки, а возле них кружки. «Наверное, чтобы напиться, когда жарко», — подумал Игорь.

И тут он сообразил, что и в самом деле стало жарко.

— Хочешь на улицу? — спросила Наташа. — Мне мама не разрешает, но ты ведь большой.

— Можно и выйти, — сказал Игорь.

Он поднял задвижку на воротах и легонько толкнул створку. Ворота открылись, громко скрипнув, и, оглянувшись, Игорь увидел, что Аппалсвами вскочил и что-то сказал.

— Пошли, — торопила Игоря Наташа, — а то он маме наябедничает.

По улице ехал красный с желтым автобус-развалюха. Вместо номера на нем была прикреплена дощечка с нарисованной на ней коброй. В автобусе не было стекла, и ребятишки, высунувшись из него, махали руками Наташе и Игорю. Потом проехал самый настоящий рикша. Только он не бежал, а ехал на велосипеде. К велосипеду была прикреплена коляска, в которой сидела бирманская женщина с двумя большими корзинами. Из корзин торчали куриные головы. Куры растерянно мигали и раскрывали клювы, будто хотели пить.

Около соседних ворот остановилась довольно старая серая машина. Игорь раньше не видал такой марки и не знал, как она называется. Машина принялась гудеть, но ворота никак не открывались. Тогда из нее вышел человек, и Игорь узнал того худого смуглого мужчину, который говорил про меч на аэродроме в Дели.

— Это мистер Роджерс, — прошептала Наташа, — папа Джонни. Он наш сосед, и его кошка съела моего попугая.

Мистер Роджерс обернулся и узнал Игоря.

— Вы здесь живете? — спросил он Игоря по-английски.

Игорь кивнул головой и сказал «йес».

— Очень приятно. Будем соседями. — Мистер Роджерс подошел поближе.

В ярком свете дня Игорь смог разглядеть его получше, чем на аэродроме. Мистер Роджерс оказался человеком очень небольшого роста, наверное, не выше Игоревой мамы. На смуглом тонком лице очень светлыми казались голубые глаза, все в морщинках вокруг. Роджерс часто улыбался — и рот улыбался, и щеки, и морщинки вокруг глаз, — только сами глаза никогда не улыбались, и они были немного испуганными. Хотя, может быть, это Игорю только показалось — ведь нельзя же увидеть такие детали с первого раза. У мистера Роджерса были длинные худые руки с длинными худыми пальцами. Суставы пальцев были расширены, а подушечки их были плоские и узенькие. Роджерс сказал:

— Я искренне рад. Вы понимаете, что я говорю?

— Понимаю, — сказал Игорь.

— Я очень уважаю русский народ, — сказал Роджерс, — и я сам, хоть и далек от политики, всегда придерживался самых прогрессивных взглядов. Передайте привет вашему отцу… Как его фамилия?

— Исаев, — сказал Игорь.

— Очень приятно… мистеру Исаеву… — Тут Роджерс задумался и добавил: — Очень знакомая фамилия.

Наташа потянула Игоря за руку.

— Пошли домой, — сказала она.

Роджерс потрепал Наташу по щеке.

— Заходите как-нибудь к нам, — сказал он. — Мой сын Джонни будет с удовольствием с вами играть.