Меч Бури - [37]

– И если у подмастерья нет Меча, то?… – спросил Вестник уже другим, своим голосом; теперь он сам разговаривал с таном, со стороны казалось: он говорит сам с собой.

– Да, Вестник, да. Довести дело до конца, как всегда, придется тебе. Развлекись пока с любимым магом Хорнфела. И сделай все так, чтобы он нас больше не беспокоил.

Маг видел пламя у своих глаз, сверкающее, как метка Королевского Меча, темно-красное, как кровь Киана. Он видел свет восходящего солнца, плотно закрыв глаза, мучимый невыносимой болью в израненных руках.

Тейварцы беседовали в тени от пирамиды Киана и своей только что построенной пирамиды. Музыкант хорошо слышал их разговор и знал, что скоро они убьют его. А затем, думал он, они станут ждать здесь Станаха. Станах придет сюда завтра – с Мечом или без Меча.

Слова целительного заклинания звучали у него в мозгу. Но он не мог претворить заклинания в реальность: Вулфен изуродовал его руки так, что он не может ими пошевелить. А без необходимых жестов заклинание теряет всю свою магическую силу. Вулфен не дурак – он сразу лишил Музыканта возможности защищаться. У него осталась одна-единственная магическая вещь – его старая деревянная флейта, висевшая на поясе.

Флейта не вызвала у них подозрений – ведь они часто видели, как маг, развлекая ребятишек, играл на ней. Они были и правы, и неправы. Казалось бы, самая что ни на есть обычная флейта… Но она обладала магической силой и помогала при самых трудных заклинаниях. Заклинания…

Впрочем, все они утратили свою силу для мага с изуродованными пальцами; для мага, который едва мог дышать, а от продолжительности выдоха тоже зависело магическое искусство флейты.

Тейварцы называли его «любимый маг Хорнфела». Ну что же, пусть так, хотя он, как и большинство гномов в Торбардине, называл себя. просто Музыкантом. Он был предан тану душой и телом, и называться любимым магом тана было для него честью.

В легкие Музыканта просочилась кровь, он слышал ее бульканье при каждом вздохе. Когда он кашлял, на губах выступали капли крови. Как избавиться от боли, как избавиться от мучителей-тейварцев? И хотя у него из-за дикой боли почти не было сил думать, не думать он не мог.

Любимый маг Хорнфела? Да.

Музыкант появился в Торбардине три года назад, грязный и уставший, как собака. Той ночью в горах была гроза, жуткая, дикая летняя гроза. Сам Музыкант не помнил, как он очутился в Торбардине, но не раз слышал рассказ об этом от других.

Его подобрал в ту ночь один из стражей Южных ворот. Весь в грязи, едва живой, он лежал у стены, где буквально только что стоял страж.

– Как будто его выбросило бурей, – сидя за кружкой эля рассказывал потом этот страж своим приятелям. – Говорю вам, я сперва думал:

парень мертв. – Он отпил из кружки и призадумался. – А может, он и вправду сначала был мертв, а потом магически вернул себя к жизни? Что мы знаем об искусстве магов?

Музыкант бесшумно вздохнул, затем попытался совсем не дышать. Морщась от боли, он начал медленно, дюйм за дюймом тянуть правую руку к флейте.

Что с ним делать, никто в Торбардине не знал. Капитан стражей даже высказал предположение: а что, если маг послан шпионить за гномами Торбардина?

Глубоко под Торбардином были тюремные камеры, Музыкант очнулся в одной из них, закованный в кандалы и недоумевающий: как и когда он сумел сделать такое заклинание, что очутился в Бездне?

Он понятия не имел, где находится в действительности, пока не узнал, что его тюремщики – гномы. Тот, кто приносил Музыканту еду и воду, был неразговорчив и на все вопросы отвечал только «да» или «нет». Правда, однажды он принес Музыканту теплое одеяло, но принес молча. И он ни разу не освободил от оков руки мага – они всегда были скованы.

«Всегда, – думал он с закрытыми от боли глазами, пока медленно тянул руку к флейте, – они все всегда помнят о руках мага».

Через два дня Музыканта привели на Совет Танов. Он предстал перед ними скованный: гномы боялись, что он может магически защитить себя или воздействовать на танов так, что они, помимо своей воли, поверят в его невиновность. Музыкант рассказал танам о том, что в Торбардин он попал совершенно случайно, он намеревался оказаться совсем в другом месте.

Таны совещались очень долго, как и всегда. Одни кричали «шпион», другие не верили в это, но считали, что, оказавшись в гномских владениях, маг совершил грех, и не хотели простить ему этот грех. Драконы уже летали в небесах Кринна, во Внешних Землях вот-вот должна была начаться война. Таны склонялись к тому, чтобы на всякий случай держать Музыканта закованным – закованным на всю жизнь! Такое решение удовлетворяло большинство из них, но, конечно, не самого Музыканта.

Лишь один из танов настаивал на освобождении мага – Хорнфел. Он считал, что молодой маг рассказал правду и что наказывать его просто не за что. В конце концов Хорнфел поручился за него, дав слово чести, и Музыканту предоставили свободу.

Уже совершенно онемевшая рука мага коснулась флейты. Почувствовав это, он начал потихоньку пододвигать ее к лицу. Казалось, он слышал в своих легких ток крови, в ушах его снова зазвучали слова Хорнфела: