Меч Бедвира - [85]

Они тихо и без помех добрались до угла южного трансепта, где Лютиен спрятался за горгульей. Оливер притаился за его спиной.

На первый взгляд судилище выглядело так же, как в первый раз, когда друзья рискнули проникнуть в величественное здание. Герцог Моркней в красном одеянии сидел в кресле позади огромного алтаря в восточном конце Собора со скучающим видом, пока его прислужники подсчитывали жалкую дань.

Лютиен наблюдал за этим не более секунды, затем сконцентрировал свое внимание на передних скамьях Собора. Там были усажены люди в серых одеждах узников — их охранял отряд циклопов. Только один из них был гномом, и Лютиен вздохнул с облегчением, увидев, что это не Шаглин. Рядом с ним сидело трое мужчин. Но еще три стройные фигурки принадлежали либо юношам, либо женщинам.

— Где ты? — прошептал юный Бедвир, продолжая внимательно рассматривать узников. И тогда одна из фигур на скамье шевельнулась, и Лютиен заметил прядь длинных пшеничных волос, выскользнувшую из-под капюшона. Инстинктивно молодой человек шагнул вперед, как будто собрался прыгнуть с уступа.

Оливер крепко вцепился в руку друга и даже не дрогнул, когда молодой человек яростно повернулся к нему. Лицо хафлинга напомнило Лютиену, что они вряд ли могут что-нибудь сделать.

— Все так же, как было с гномом, — прошептал Оливер. — Я не знаю, для чего мы здесь.

— Я должен знать, — запротестовал Лютиен.

Оливер вздохнул. Что делать, он прекрасно понимал чувства юноши.

Сбор налогов продолжался еще полчаса, все, казалось, шло как обычно. И все же Оливер не мог избавиться от назойливого ощущения, что это был не обычный день в Соборе. Сиобу схватили с определенной целью, и слухи о ее аресте, как полагал хафлинг, тоже распространялись намеренно. И если Шаглин был арестован в качестве угрозы Алой Тени, то Сиобу арестовали, желая заманить Алую Тень в ловушку.

Оливер возмущенно взглянул на Лютиена и подумал, что молодой человек очень похож на пойманную сетью форель.

Человек, выкликавший должников с кафедры, собрал свои пергаменты и отошел в сторону, а другой занял его место, сделав знак преторианским стражникам приготовить заключенных. Семерых одетых в серое обвиняемых заставили встать и стали выкликать по именам.

Пожилого человека как минимум пятидесяти лег грубо выволокли из-за скамьи и толчком поставили перед алтарем. Он несколько раз спотыкался и упал бы головой вперед, но циклопы по бокам схватили несчастного и заставили стоять прямо.

Обвинение было вполне типичным: кража плаща из лавки. Был вызван пострадавший купец.

— Дело дрянь, — заметил Оливер. — Этот богатый человек, вероятно, друг герцога. Бедняга обречен.

Губы Лютиена сжались.

— А что, здесь когда-либо кого-то оправдывали? — угрюмо спросил он.

Ответ Оливера отнюдь не был неожиданным, но от этого он не стал менее болезненным.

— Нет.

Как и следовало ожидать, пожилой человек был объявлен виновным. Все его имущество, включая скромный домик в нижней части Монфора, отходило купцу; купцу также было дано право самолично отрубить левую руку осужденного, с тем чтобы выставить ее на видное место в своей лавке для устрашения будущих воров.

Пожилой человек слабо запротестовал, но циклопы уволокли его.

Следующим вышел гном, но Лютиен больше не пожелал смотреть на происходящее.

— Где Каттеры? — прошептал он. — Почему их здесь нет?

— Может быть, и есть, — откликнулся Оливер, и лицо молодого человека слегка просветлело.

— Однако они могут только смотреть, как и мы, — добавил хафлинг, поймав взгляд Лютиена. — Когда воров ловят, они остаются одни. Это то правило, которое люди улиц не могут нарушить.

Лютиен отвернулся от хафлинга и снова стал смотреть вниз, в сторону алтаря, где гном был объявлен виновным и приговорен к двум годам каторжной работы в шахте. Лютиен понимал практичность того, что только что объяснил Оливер. Если бы герцог Моркней ожидал, что воровская шайка попытается прийти сюда и спасти одного из своих пойманных сотоварищей, то его работа по поимке всех монфорских воров была бы весьма несложной.

Лютиен кивнул в знак согласия с его логикой — но если это действительно так, для чего он торчит здесь, в потайном коридоре Собора?

Сиобу вызвали последней — и Оливер не сомневался, что это не совпадение. Девушка встала со скамьи, и хотя ее руки были связаны, она гордо оттолкнула вцепившихся в нее циклонов, когда они потащили ее к аналою.

— Сиоба, рабыня, — громко провозгласил человек, оглядываясь на герцога. Моркней по-прежнему сохранял скучающий вид.

— Она находилась среди тех, кто совершил налет на шахту, — объявил человек.

— По чьим словам? — резко спросила полуэльфийка. Циклоп сзади сильно ткнул ее древком копья, и Сиоба, сузив зеленые глаза, яростно взглянула на него через плечо.

— Такая храбрая, — прошептал Оливер, и в тоне его явственно слышалось сожаление. Теперь он крепко держался за Лютиенову алую накидку, наполовину ожидая, что дрожащий от ярости молодой человек спрыгнет вниз с уступа.

— Заключенные говорят только тогда, когда им приказывают! — прорычал человек на возвышении.

— Какой смысл говорить в этом вместилище зла? — ответила Сиоба, и заработала еще один грубый толчок.