Меценат - [56]

«…А как поживает

И хорош ли к тебе Меценат? Он ведь друг не со всяким!

Он здравомыслящ, умен и с Фортуною ладить умеет.

Вот кабы ты представил ему одного человека —

Славный бы в доме его у тебя появился помощник!

Разом оттер бы ты всех остальных!» — «Кому это нужно?

Вовсе не так мы живем, как, наверное, ты полагаешь:

Дом Мецената таков, что никто там другим не помехой.

Будь кто богаче меня иль ученее — каждому место!» —

«Чудно и трудно поверить!» — «Однако же так!» —

«Тем сильнее

Ты охоту во мне возбудил к Меценату быть ближе!»[540]

Некоторые же, напротив, завидуя близости Горация к Меценату, всячески пытались уколоть поэта, напоминая ему о его низком происхождении:

…Сын раба, получившего волю,

 Всем я противен как сын раба, получившего волю:

Нынче — за то, что тебе, Меценат, я приятен и близок;

Прежде — за то, что трибуном я был во главе легиона.

В этом есть разница! Можно завидовать праву начальства,

Но недоступна для зависти дружба твоя, потому что

Только достойных берешь ты в друзья,

чуждаясь искательств[541].

Еще в 33 году Меценат подарил бедствующему Горацию небольшую загородную виллу в Сабинских горах, которая позволила поэту безбедно существовать до конца жизни[542]. Здесь он укрывался от суеты и шума столицы, а также предавался литературным занятиям. Вилла находилась вблизи небольшого поселения Вария (современная Виковаро), в 40 километрах от Рима. Итальянские археологи провели здесь раскопки и обнаружили руины дома с остатками мозаичного пола и фрагментами фресок. Вилла была достаточно большой и располагалась у подножия холма. Господский дом окружал плодовый сад, в котором имелся бассейн. К вилле также прилегали хозяйственные постройки, небольшое поле, виноградник, лес и ручей. В этой усадьбе, как сообщает нам сам Гораций[543], вели хозяйство восемь рабов и пять арендаторов-колонов с семьями. По тем меркам это была довольно скромная вилла, однако Гораций был бесконечно благодарен Меценату за бесценный для него подарок. Это был предел его мечтаний, как он сам писал:

Вот в чем желания были мои: необширное поле,

Садик, от дома вблизи непрерывно текущий источник,

К этому лес небольшой! И лучше и больше послали

Боги бессмертные мне; не тревожу их просьбою боле,

Кроме того, чтобы эти дары мне оставил Меркурий[544].

Впоследствии у Горация появился небольшой дом недалеко от Рима, в Тибуре (современный Тиволи)[545], в котором он любил останавливаться на пути из столицы в свою сабинскую усадьбу[546]. Был, очевидно, у Горация и небольшой дом в Риме или квартира в инсуле, о чем он сам пишет в одной из своих сатир:

…Куда пожелаю,

Я отправляюсь один, справляюсь о ценности хлеба,

Да о цене овощей, плутовским пробираюсь я цирком;

Под вечер часто на форум — гадателей слушать; оттуда

Я домой к пирогу, к овощам. Нероскошный мой ужин

Трое рабов подают. На мраморе белом два кубка

С ковшиком винным стоят, простая солонка, и чаша,

И узкогорлый кувшин — простой, кампанийской работы.

Спать я иду, не заботясь о том, что мне надобно завтра

Рано вставать и — на площадь, где Марсий кривляется бедный

В знак, что он младшего Новия даже и видеть не может.

Сплю до четвертого часа; потом, погулявши, читаю

Или пишу втихомолку я то, что меня занимает;

После я маслом натрусь — не таким, как запачканный Натта,

Краденным им из ночных фонарей. Уставши от зноя,

Брошу я мяч и с Марсова поля отправлюся в баню.

Ем, но не жадно, чтоб легким весь день сохранить мой желудок.

Дома потом отдохну[547].

Гораций, вероятно, достаточно часто виделся со своим покровителем и пировал в его роскошном дворце на Эсквилинском холме. В связи с этим поэт даже позволял себе поиронизировать над самим собой:

… Куда ты несешься? Чего тебе надо?

Или затем лишь толкаешься ты как шальной с кем попало,

Чтобы скорее опять прибежать к твоему Меценату?[548]

Или:

Если же на вечер звать пришлет Меценат: «Наливайте

Масло скорее в фонарь! Эй! Слышит ли кто?» Как безумный

Ты закричишь, зашумишь, беготню во всем доме

поднимешь[549].

И еще:

Когда ж, счастливец Меценат, отведаем,

Победам рады Цезаря,

Вина Цекуба, что хранилось к празднику

(Угодно так Юпитеру)

В твоем высоком доме, и споем под звук

Дорийской лиры с флейтами?[550]

В свою очередь, и Меценат, вероятно, иногда посещал сабинскую виллу Горация, где в его обществе отдыхал душой от политических проблем. Несколько од Горация, адресованных Меценату, являются своеобразными приглашениями на скромную дружескую трапезу:

Царей тирренских отпрыск! Тебе давно

Храню, не тронув, с легким вином кувшин

И роз цветы; и из орехов

Масло тебе, Меценат, на кудри

Уже отжато. Брось промедление!

Не век же Тибур будешь ты зреть сырой…[551]

Или:

Будешь у меня ты вино простое

Пить из скромных чаш. Но его недаром

Я своей рукой засмолил в кувшине…

..Цекубским вином наслаждайся дома

И каленских лоз дорогою влагой, —

У меня же, друг, ни Фалерн, ни Формий

Чаш не наполнят[552].

Сам Меценат с нежностью относился к Горацию и так писал о их дружбе в шутливой эпиграмме:

Если пуще я собственного брюха

Не люблю тебя, друг Гораций, — пусть я

Окажусь худощавее, чем Нинний[553].

На протяжении всей жизни многие свои работы Гораций посвящал Меценату, с благодарностью вспоминая его подарок. Причем делал он это совершенно искренне, отнюдь не ради лести. Надо сказать, что привязанность Горация к Меценату никогда не доходила до низкопоклонничества и пресмыкательства. Так, например, в самой первой своей сатире Гораций, возможно, даже осуждает пристрастие Мецената к деньгам и накопительству и настоятельно советует, чтобы тот соблюдал меру во всем