Мазарини - [40]

Прежде чем «объехать» поля сражений первых пяти лет эпохи Регентства, мы считаем необходимым рассказать о том, какими были оружие и армии и как велись войны.

Войны и армии в середине века

Тому, кто хорошо представляет себе щегольски одетые армии Людовика XV или хранит в памяти блестящие наполеоновские кампании, следует все это забыть, чтобы понять характер Тридцатилетней войны и ее участников.

Не существовало никакой обязательной военной службы: первые провинциальные ополчения будут созданы намного позже, а настоящую воинскую повинность введут только в 1797 году. Постоянной армии в значении «военного подразделения, питающегося из одного котла» король не имел, если не считать старинных полков королевского дома: французской гвардии, швейцарской гвардии (им хорошо платили, и они всегда хранили верность монархии), нескольких рот лсандармов, легкой кавалерии и мушкетеров, созданных позднее, чье содержание оплачивалось из специального налога (тальона), введенного в конце XV века и превратившегося в дополнение к талье (подати). У всех этих частей были свои конюшни и, как правило, пристойное жилье (в городе или в казарках), люди получали хорошее жалованье, носили красивую форму (только они!). У каждой роты было собственное знамя (иногда простой шарф), у Короля — голубое с золотыми лилиями (сегодня такой флаг у Квебека); в противоположность расхожему мнению, белое знамя появилось гораздо позднее (и, уж конечно, не во времена Генриха IV). Постепенно, в ходе войн, создавались другие полки, оплачиваемые из так называемой «чрезвычайной военной кассы». В 1635 году насчитывалось шесть «старичков», их названия священны для Франции: Пикардия, Пьемонт, Шампань, Наварра, Нормандия и «Морской флот»; со временем к ним добавились еще полки, именовавшиеся «малыми старичками», а также те, что были названы в честь своих командиров или провинций (Рамбюр, Со и другие). Если «регулярные» части, то есть постоянные и оплачиваемые, могли насчитывать до двенадцати тысяч хорошо обученных и очень надежных солдат, их, естественно, не хватало для того, чтобы разбить Испанию и Германию на всех фронтах и на море (здесь главная роль отводилась союзникам — голландцам). Следовательно, необходимо было находить солдат, командиров, снаряжение, оружие и платить за все это.

Дело начал Ришелье, а продолжил Мазарини: к 1640 году в армии было более 140 000 наемных солдат, пятую часть которых составляла кавалерия, треть — иностранцы. Даже если реальное количество не соответствовало теоретическим цифрам (поскольку численность войск то увеличивалась, то уменьшалась в зависимости от ситуации и Ришелье, скорее всего, уменьшил бы официальную цифру вдвое), во Франции никогда прежде не было такой многочисленной армии. Как лее вербовали людей?

Почти всегда на добровольной основе, пусть даже их часто провоцировали, или «помогали», выплачивая вперед премию или устраивая попойку. Еще чаще люди бежали от слишком большой или бедной семьи, от непосильного труда или правосудия, определенную роль играло желание помародерствовать, стать частью сильной и сплоченной общности людей. Но главным фактором оставалась нищета: как утверждает серьезный исследователь Андре Корвизье, деньги, выплачиваемые рекрутам, были самым весомым доводом. Разумеется, король лично не набирал рекрутов. Он поручал эту важную задачу богатым дворянам, поскольку приходилось покупать роты и полки, а также королевские грамоту и патент на командование ими. Люди, наделенные подобными полномочиями, обязаны были вербовать (как правило, это делалось с помощью тех, кого позже назовут сержантами-вербовщиками) солдат, которых несколько раз в год выводили на «смотр», дабы получить от армейских комиссаров (гражданских служащих, посланных советом) деньги, необходимые для выплаты жалованья (несколько су в день): понятно, почему некоторые из тех, кого «демонстрировали», оказывались «мертвыми душами», «летунами»; все об этом знали, но считалось, что обман во благо. Так набирались разношерстные и не всегда надежные войска, в которых солдаты говорили на десяти языках и нескольких диалектах, они тащили за собой повозки со снаряжением и продовольствием, следом шли старьевщики, торговцы вином, игроки в кости, циркачи, нищие, проститутки и даже почти законные жены со своими отпрысками. И все-таки эти хорошо обуянные, вымуштрованные люди, которых жестоко наказывали и которыми хорошо командовали, могли сражаться, вести серьезную, то есть методическую, осаду. Тот факт, что почти на треть или на четверть армия короля состояла из иностранцев (даже албанцев), никого не смущал. Подобная «разношерстность» была свойственна и другим армиям. Как и в прежние времена, в некоторых соседних странах, в том числе в Северной Италии, всегда существовали condottieri, своего рода «военные предприниматели»: они покупали армии и продавали их тому, кто давал больше денег. Император, Испания и принцы нанимали знаменитых Спинолу и Валленштейна, Ришелье покупал Бернарда Саксенвеймарского, имевшего собственную хорошую армию: герцог доверил ее блестящему Гебриану (он был французом), а позже передал виконту де Тюренну, «иностранному» принцу (Седан-Буйону) и внуку Вильгельма Оранского.