Майя Плисецкая. Рыжий лебедь. Самые откровенные интервью великой балерины - [13]
Майя Михайловна во время «Прямой линии» «КП»: «А это все мои поклонники, как они проникли в редакцию?!»
Когда Марадону все стали ругать, я в одной из газет, наоборот, сказала о нем добрые слова. Он узнал об этом и прислал в подарок мои любимые духи «Бандит».
– Во время взрыва в переходе на Пушкинской площади погиб близкий вам человек, ваша помощница?
– Да, ее звали Шура. Она с нашей родственницей шла от Центрального телеграфа к нам домой, несла какие-то партитуры. И на Пушкинской площади Шура говорит: «Я пойду по переходу, там спокойнее, нет машин». Они договорились встретиться на углу. И ровно через минуту прогремел взрыв. Это была ее судьба. Какая-то мистика.
– Она у вас долго работала?
– Шура была моей поклонницей. Обычно они стоят около театра, и их называют «сырами». Причем они все менялись, но Шура была неизменно и всегда. Она посвятила мне жизнь, отказавшись от всего личного. Когда умерла Катя, проработавшая у нас 37 лет, Шура заменила ее. Она скрывала от своих родственников, что она со мной. И в моей книге попросила не называть ее фамилии. Она была абсолютно предана нам. Родион Константинович очень тяжело переживает ее гибель и до сих пор в состоянии стресса.
– А это ведь целое явление – люди, которые посвящают всю свою жизнь вам, великим. Вишневская в книге пишет про свою знаменитую Римму, у Улановой была Татьяна, у вас – Шура и Катя.
– Ой, какая она была изумительная, эта Катя. Она знала Щедрина еще мальчиком.
– А Катя понимала балет?
– По-моему, да. Она всегда смотрела в корень, «смотри в хребтуг» – говорила. Из моих спектаклей она абсолютно принимала Лебедя и Кармен.
Она отпускала неожиданные реплики, когда, например, смотрела телевизор, и никогда я не угадывала, как она прореагирует. И вообще ее философия была: нельзя никого убивать. Как у Толстого. Хотя, кто такой Толстой, она не знала.
Или вот показывают передачу «В мире животных». Крокодил огромный лежит. Кто бы ни пробежал – хлоп, и нету. А потом наоборот – показывают охоту на крокодила. Накинули на него удавку… И тут Катя тихо изрекает: «От человека никто не уйдет!»
Или показывают праздничный «Огонек»: одну известную балерину партнер поднимает так, что пачка у нее кверху задралась. «Вот, всех проздравила!» – раздается тут же голос Кати.
Ей очень нравился Сережа Радченко, мой «тореадор». Он для нее был лучше всех. Однажды я приехала из Аргентины. Она сидит на полу и тупым ножом чистит рыбу. По старинке. Я рассказываю, что Сережку обманули свои же, он выдавал деньги, так как был парторгом. Катя спрашивает: а он партийный? Ну, значит, хоронить с музыкой будут… И так неожиданно было всю жизнь про все.
Есть совсем чудная история. Мы смотрели по видео американский балет, который был невероятно здорово смонтирован. И мы все время восторгались: какой монтаж! А там танцевал негр в обтягивающем трико. Понимаете, как он выглядел. И тут проезжает по нему крупно камера. Совсем крупно. «Ех, вот это монтаж!» – не удержалась Катя.
– Мужчина был у нее?
– Нет, она девицей так и осталась. Говорила – все пьяницы и потому не пошла замуж.
А под конец встречи опять телевизор вмешался. Когда в кадре появился муж, Майя Михайловна не удержалась:
– Ой, Щедрин! А погромче можно…
Родион Щедрин как раз говорил о своем неприятии «старого нового» гимна. И тут же этот гимн прозвучал, но на стихи Войновича.
– А знаете, как пела наша Катя Гимн СССР? «Союз нерушимый голодный и вшивый…» Это она из деревни своей привезла.
Звонки читателей
– Дорогая Майя Михайловна, я очень волнуюсь, у меня просто голос дрожит. Причем это волнение у меня каждый раз, когда я смотрю ваши спектакли.
– Ну не делайте так, чтобы я тоже заплакала.
– После той неземной красоты, которую вы дарите нам, выходишь на улицу, и становится страшно. Я вот представляю благотворительную общественную организацию, которая занимается проблемой туберкулеза в России. Мы на пороге катастрофы.
– Это страшно. Я очень разделяю ваши чувства, но не знаю, чем могу помочь.
– Майя Михайловна, вас беспокоят из Кропоткина. Как традиционно вы отмечаете Новый год?
– Обыкновенно. Ничего специального.
– В кругу семьи, с друзьями?
– Как когда. Смотря где праздник застанет.
– Какой тип мужчин вам больше всего нравится?
– Мне нравится мой муж.
– А какой стиль в одежде вы предпочитаете?
– Я предпочитаю уже много лет персонально Пьера Кардена.
– Что для вас является эликсиром жизни, помимо балета?
– Эликсира у меня специального нет.
– Что вас поддерживает в этой жизни?
– Пока здоровье и существование Щедрина.
– Майя Михайловна, меня зовут Ирина Николаевна. Я сама дочь репрессированных родителей. Родилась и окончила школу в местах не столь отдаленных. Хочу спросить: какая вы в жизни, с кем общаетесь? Как праздники проводите?
– Ни одного нет, чтобы было одинаково.
– Это дружеские или все-таки семейные торжества?
– Большой семьи у меня нет, у меня есть муж.
– Здравствуйте, Майя Михайловна. Вы являетесь для меня эталоном женской красоты, ума. Я слышала, что вы пользуетесь духами «Бандит».
