Майя: Форс-минор - [29]

— Тебе надо чем-нибудь занять себя, — чей-то голос настойчиво вырывает из бредового марева — а… это Андрей меня тормошит. — Лучший способ быстро акклиматизироваться — найти себе занятие. Например, можно построить ветрозащитную стену вокруг палатки (Что??!! Ну нет…) или зашить что-нибудь, или поговорить, а если будешь так вот валяться, будешь только еще больше уставать — странно, но факт.

От каждого движения противно пульсирует боль в голове, тряхнула головой, пытаясь отогнать ее и чуть не взвыла от резкого приступа.

— Вот, выпей. — Андрей протягивает пару таблеток.

— Что это?

— Пей, говорю, не бойся, это цианистый калий, сейчас станет легче…

Не смешно… обезболивающее? Выпиваю, совершаю трудовой подвиг, приподнимаюсь на локтях в спальнике и сажусь.

— Что ты искал в Мексике? — спрашиваю Олега, чтобы хоть что-то спросить.

Внимательно смотрит на меня, как будто изучая, и вдруг сквозь внешнюю неприступность и раздутые герпесом губы проступает улыбка, он как будто почувствовал, что мной движет не просто любопытство.

— Знание, которое могло бы вывести за пределы этого мира.

— Почему именно там?

— Ты же наверняка читала Кастанеду? — после того, как я утвердительно кивнула, он продолжил, — я хотел найти магов. Я думал, что если приду в те места и мне удастся создать намерение, то я смогу вступить с ними в контакт. (М-да… а все ли у него в порядке с головой? Поперлась в горы… сейчас как пойдет мир магов искать…) Но либо намерение у меня было хреновым, либо маги все повывелись, а ничего не происходило. Неделю за неделей я переезжал с места на место по этой дикой и не слишком дружелюбной стране, но так и не встретил ни одного человека, который хоть отдаленно был бы связан с магией. Мне попадались только самые обычные люди, по уши погрязшие в обыденности. Жить в городах было невозможно из-за шума и грязи, в туристических центрах жить было бессмысленно и дорого, а вне городов и вдали от туристов — небезопасно. Я мог бы много рассказать об этих путешествиях, но все это не имеет никакого значения, ведь меня не интересовали путешествия в банальном смысле этого слова. Я был почти во всех местах, которые описаны у Кастанеды, за исключением, конечно, тех, названия которых он не указал. Можешь представить себе мое разочарование, когда я нашел самые обычные места, самую обычную жизнь и толпы обкурившихся туристов. Я думал, что был готов к этому, но оказалось, что нет.

На какое-то время он замолчал, опустив глаза, как будто ему сложно было продолжать, и у меня опять возникла доверительная симпатия — он искал, и пусть даже эти поиски похожи на сумасшествие, но все же это вызывает больше отклика, чем размеренная, умиротворенная жизнь, в которой прозябает человечество, тратя свои силы и время на бесконечное улучшения условий и на попытки испытать довольство от полученного. Всплыл образ одной моей прежней подруги, которая сначала тусовалась вместе со мной, носилась по двору и казалась такой же, как я, а потом она скоропостижно вышла замуж и неожиданно нашла смысл своей жизни сначала в том, чтобы обустроить гостиную, прихожую, кухню, ванну… а затем в том, чтобы избавиться от опостылевшего мужа, но не потерять ни единой полочки, люстрочки, занавесочки …

— Почти два года безуспешных поисков привели меня наконец к одному совсем непримечательному месту. Там не было ни каких-то особенных зданий, ни особенной природной красоты, но было что-то, что притягивало как магнит. Маленький городок на севере Мексики, я был там проездом и даже не запомнил названия, а потом, когда захотел его выяснить, это оказалось невозможным. Я приехал в этот город поздним утром, и вскоре должно было стать очень жарко. Пообедал в паршивой забегаловке и пошел шляться по городу. (Все-таки в нем слишком много недовольства, разочарования, нет радости поиска, скорее болезненный надрыв). Я думал о том, что пора ехать домой несмотря на то, что я твердо решил не возвращаться до тех пор, пока не найду то, что искал. Но эти два года так вымотали меня, в них было столько обмана и боли от разрушения призрачных надежд, что все чаще стало возникать желание все бросить и стать обычным человеком. От этих мыслей становилось только хуже, но я не мог больше продолжать свои поиски, и бросить их не мог, это казалось равносильным самоубийству.

— Почему ты думал, что только там ты можешь найти то, что ищешь?

— Потому что меня влекло именно туда, потому что Кастанеда учился там.

— Но когда ты увидел реальность, тебе по-прежнему казалось, что именно там ты можешь найти нечто?

— Не знаю, что было, когда я увидел. Не помню. Или не хочу вспоминать. Наверное, там все перемешалось — и надежда, и тщеславие, и стремление, и страх потерять последнюю опору, ведь я был уверен, что найду.

— И что же произошло в том городе?

Олег смотрел в стену палатки, по-видимому, взвешивая — рассказывать или нет. Лицо его было очень серьезным, и я замерла, чтобы ненароком не склонить весы его раздумий в сторону молчания. Андрея эта тема вообще не интересовала, поэтому если первое время он делал вид, что слушает, то теперь уже не мог противостоять напавшей сонливости и так и заснул полусидя, смешно раскрыв рот. Но Олег этого как будто не заметил.