Майорская дочка - [7]

А желудок мой уже взывал к совести…

Четверть часа спустя молодой и подтянутый лейтенант пограничной стражи вышел из пансиона мадам Овечкиной и отправился на поиски Офицерского клуба. Пусть ему пришлось преодолеть искательную улыбку хозяйки, неужто лучше быть вежливым в подобных случаях?

Вечерело.

Моя форма, изготовленная для службы в средней полосе России, оказалась легковата в условиях, которые можно приравнять то ли к нашему Архангельску, то ли к нашей Вятке в день ветреный и дождливый. Мокредь носилась в воздухе. Ветерок норовил запустить ледяную лапу за шиворот. Я твердо решил: если не отыщу Офицерский клуб за обещанные десять минут, то другое место отыщет меня. Как на грех, Груздевой переулок вывел меня к Тургеневской площади, там и сям усаженной соблазнительными огоньками. Правда, первый из них оказался фонарем над вывеской «Свободный радикал». Философический салон для критически мыслящих личностей». В маленьком окошечке виднелись корешки книг. Я разобрал на одном из них слово «Шопенгауэр» и немедленно ускорил шаги.

Словоохотливые прохожие искренне хотели мне помочь, но Офицерский клуб как будто обратился блуждающим зданием и затеял со мной игру в прятки. Несколько раз я чувствовал, что он у меня буквально за спиной, но иллюзия эта рассеивалась в один миг. Вместо него попадались мне какие-то экзотические заведения: трактир «Цимес», в дверях которого стояла этнически одетая личность, попытавшаяся вцепиться мне в руку с веселым приветствием «шолом!». Кафе «Северный едокъ» удивило полным отсутствием спиртного: «Простите великодушно, у нас рай для гурманов, а вы, как видно, человек иного склада…» Напротив, трактир «Под бубной» дохнул на меня сногсшибательным перегаром. Блинная «Золото Империи» была набита до отказа. В татарском ресторанчике «Казанка» выла зурна… или… ну… что там может выть? карнай? тулумбас? вот оно и выло. А я не люблю неструктурированные шумы. Далее попались две харчевни, отрицавшие друг друга обличьем и повадкой. В пивной «Бешеный груздь» рокотала веселая компания русских с Терры-2, привлеченных туда живительной силой терранской кухни. Особенно запомнилась мне вывеска пивной: хаотичная мешанина ярких клякс и неровно намазанных букв. К террорусским, ребятам бешеным не хуже тамошних груздей, подданные Его Величества относились, наверное, так же, как англичане к янки. Их всегда больше, чем хочется, они слишком громко разговаривают и слишком редко удивляют добрым воспитанием… С «Бешеным груздем» соседствовал бар «Разноцветный лед», принадлежавший выходцам с Русской Европы. Тихий, вымытый с мылом, образцово неприметный; внутри все сверкает чистотой и излучает холодность; даже посетители, кажется, сидят по стойке «смирно». Я побоялся осквернить это святилище своим присутствием.

На площади и в закоулках вокруг нее мне встретились две церкви, особняк барона Строганова, модный салон мадам Паризьен-Луховицкой, большой фермерский рынок (уже закрытый по случаю позднего времени), осиротевшие прилавки которого приютили собак, птиц и… давешнего Барсика… фелис… сильвестрис… ой. Котик вновь поглядел на меня, и я быстрым шагом не стал навязывать ему общение. Рынок, судя по большому транспаранту над въездными воротами, именовался Входоиерусалимским, — наверное, по ближайшей церкви. Еще был антикварный магазин с двумя вывесками: во-первых, «Сакральный археолог», и во-вторых, «Профессор Черный и компания». В одном с ним здании разместилась ярмарка чистящих веществ «Стиратели». Рекламный щит сообщал «Мы существуем с 2000-го. Мы боремся с грязью и скверной!» Сразу за ярмаркой — торгпредство дружественной консульской республики Русская Европа. А потом — бесконечные лавочки, мастерские, магазинчики, кофейни… и, словно киты в кипении тьмочисленной салаки, чудовищные корпуса двух цитаделей науки. Один из них напоминал по силуэту рейдер дальней разведки, осуществивший вынужденную посадку; не то чтобы башенки-надстройки были расставлены хаотично или напоминали живописные развалины, просто РДР’ы никогда не садятся, хотя не каждый гражданский человек знает это. Табличка у входной двери гласила: «Выдающийся памятник архитектуры милитарного конструктивизма. Императорский Покровецкий институт освоительских стратегий. 2060–2061 гг. Архитектор Геворкян…» — инициалы я не разобрал. Напротив высились палаты, возведенные в старомосковском стиле (а значит, они были поновее ИПИОСа — мода на милитарный конструктивизм прошла раньше): наличники, кокошники, гульбища, крылечки с двухскатной крышей, которую поддерживают пузатые столбики, — точь-в-точь как в семнадцатом каком-нибудь или шестнадцатом веке… «Покровецкий городской университет истории, философии и филологии имени Н.Я. Данилевского». Наверное, когда-нибудь он станет тоже «выдающимся памятником», потому что уж очень нарядный и радующий глаз этот самый ПГУИФФ. Впрочем, знатоком по части архитектуры я никогда не был; вот если бы мне дали взвод для военных действий в условиях болотистого региона или, скажем, в тайге, тут бы я себя показал. Капитан Крылов и стремительный разведчик Станкович позеленели бы от зависти!