Майндсайт. Новая наука личной трансформации - [57]

Давайте начнем с самого начала: с имплицитных воспоминаний, возникающих еще до нашего появления на свет.

Имплицитная память: основные фрагменты головоломки ментального опыта

Оба раза, когда моя жена была беременна, я часто пел детям старую русскую песню, которую слышал от бабушки. В ней ребенок описывает любовь к жизни и к маме: «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я». Я пел ее по-русски и по-английски на последнем триместре беременности супруги, потому что в это время слуховая система плода уже достаточно развита для восприятия звуков сквозь амниотическую жидкость. Потом, когда детям исполнилась неделя, я провел с каждым из них эксперимент, для чего пригласил коллегу. (Я знаю, что это не было контролируемое исследование, но зато мы повеселились.) Не говоря ему, какую именно песню я пел беременной жене, я спел по очереди три разных. Не было никаких сомнений: когда дети слышали знакомые мелодию и слова, они открывали глаза шире, становились активнее, и мой коллега легко определил изменения в их уровне внимания. Так, в мозге детей записалось перцептивное воспоминание. (Сейчас они не разрешают мне петь. Наверное, сквозь плаценту мой голос казался лучше.)

Мы кодируем имплицитные воспоминания на протяжении всей жизни, и многие исследователи считают, что в первые восемнадцать месяцев мы фиксируем только их. Ребенок кодирует запахи и звуки, связанные с домом и родителями, ощущение голода в животе, упоительный вкус теплого молока, страх громких и злобных голосов и то, как напрягается тело мамы во время визита одного родственника. Имплицитная память зашифровывает впечатления, эмоции и телесные ощущения, включая появляющиеся по мере нашего роста умения ползать, ходить, разговаривать или кататься на велосипеде.

Имплицитная память также использует способность мозга обобщать на основании опыта, и именно таким образом мы создаем ментальные модели на базе повторяющихся событий. Это уже сложнее связывания нейронов, активирующихся одновременно. Наш мозг подытоживает и объединяет похожие события в одну прототипную репрезентацию, называемую схемой. Если мама обнимает маленького сына каждый вечер, приходя с работы домой, у него в голове появится ментальная модель, в которой возвращение мамы наполнено лаской и чувством единения.

Наконец, имплицитная память формирует механизм актуализации установки, с помощью которого мозг готовится к определенной реакции. Когда мама приходит домой, сын ожидает, что она его обнимет. Его внутренний мир подготовлен к восприятию жеста, и он начнет тянуть руки вверх, как только услышит звук подъехавшей машины. Когда мы становимся старше, актуализация установки продолжает работать, но уже для более сложного поведения. Если вы научились плавать, то, надевая купальник или плавки, вы автоматически активируете поведенческий репертуар плавания и, прыгнув в бассейн, будете полностью готовы плыть.

Перечисленные шесть сфер имплицитной памяти: восприятие, эмоции, телесные ощущения, поведение, ментальные модели и актуализация – это основные детали мозаики сознания. Они определяют, как прошлое продолжает влиять на нас в настоящем. После получения опыта остаются синаптические связи, формирующие и фильтрующие ощущения в текущий момент. Используя имплицитные элементы из прошлого, мозг – ассоциативный орган и прогнозирующее устройство – постоянно готовит нас к будущему.

Вот три уникальные черты имплицитной памяти:

1. Нам не требуется осознанное внимание, чтобы создать или закодировать имплицитное воспоминание.

2. Когда имплицитное воспоминание извлекается из хранилища, мы не осознаём, что оно из прошлого.

3. Имплицитное воспоминание не требует участия гиппокампа.

Подробнее разобравшись с каждой из особенностей, мы разгадаем загадку мучивших Брюса вспышек.

Неосознанное кодирование

Если вы когда-нибудь участвовали в качестве добровольца в классическом эксперименте на распределение внимания, то помните, что он, скорее всего, проходил следующим образом: исследователь дал вам наушники, через которые слышались разные звуковые дорожки, и попросил следить только за левым ухом. Через минуту вас спросили, что вы услышали. Вы говорили, например, что кто-то зачитывал список животных в зоопарке. Голос был мужской или женский? Мужской. Хорошо. А что вы слышали правым ухом? Какое-то невнятное мычание, говорите вы. А способны ли вы предположить, был это мужской или женский голос? Нет, даже этого не скажу.

Затем исследователь проводит так называемый непрямой тест на проверку памяти, и оказывается, что информация из правого наушника действительно попала в ваше сознание и повлияла на имплицитную память. Вы не в силах вспомнить, что правым ухом вы услышали женский голос, перечислявший названия цветов. Но если вам дать задание на заполнение пробелов в словах, например «р_ _а», то вы с большей вероятностью вставите буквы «о» и «з», чем какие-либо другие, даже не понимая причины. А если бы вы услышали список овощей, вам бы почти наверняка пришло в голову написать буквы «е» и «п», чтобы получилось слово «репа». Так в языковых центрах мозга проявляется актуализация.