Майкл Джексон. Добро пожаловать в Неверлэнд - [65]

Дилео замечает эту особенность музыканта. Он видит, что его реакция на журналистов слишком странная. Это не скрытность, замкнутость или таинственность. Это страх. Дикий ужас, парализующий горло, охватывает Майкла каждый раз, когда ему нужно говорить о себе. Сам Майкл Джексон никому не интересен. Всем нужен его образ. Его он реализует на сцене, а в жизни он другой человек. Если он начнет говорить, все это узнают. Постепенно страх перед журналистами подступает к границе панических атак.

– Я не могу их контролировать. Не могу контролировать слухи о себе, – признается однажды певец.

Джексон всегда лично выверяет каждое слово в интервью, в любом видео, и, конечно, всегда сам выбирает снимки для публикации, но это не касается слухов, а их уже бесчисленное множество. Справиться с паническими атаками помогает Дилео, который придумывает тысячу выходок в лучших традициях Финеса Барнума.

Так, неожиданно кто-то подкидывает в редакцию одного из журналов фотографии Майкла в барокамере, сделанные пару лет назад в ожоговом центре. Все газеты моментально начинают писать о том, что Майкл Джексон имеет привычку спать в камере с повышенным давлением, так как хочет тем самым продлить себе жизнь. Рассказывают, что вместо кровати Майкл обычно ложится в эту камеру, чтобы отдохнуть. Слух оказывается настолько живучим, что спустя десять лет Майкл Джексон специально проведет Опру Уинфри по всем помещениям своего огромного дома, чтобы продемонстрировать, что он спит на кровати, а не в барокамере.

Через пару месяцев Майкл Джексон приезжает в Великобританию. Здесь живут самые преданные его фанаты, которые готовы на все, чтобы увидеть Майкла Джексона. Обычно приезды в эту страну оборачиваются тем, что поклонники штурмуют аэропорт или сносят двери гостиницы.

Майкла ведут на экскурсию в Королевский музей, и там, среди прочих, ему показывают кости человека-слона. Совсем недавно Джексон как раз смотрел фильм Дэвида Линча, посвященный этому человеку, и был поражен тем, как печально сложилась судьба Джозефа Меррика.

Уже на следующий день кто-то звонит в редакцию Times и рассказывает о том, что Майкл Джексон собирается купить кости человека-слона. Джексон радостно смеется, услышав вопрос журналиста по этому поводу, и даже не собирается опровергать этот миф. Вскоре уже весь мир гадает, зачем Джексону эти кости.

Никто их и не собирался покупать, но история вполне в духе Барнума, кстати, американский импрессарио уговаривал Меррика начать выступать в его шоу, но тот отказался.

«Я восхищаюсь историей человека-слона. В некоторой степени я считаю, что его история очень схожа с моей. Мне кажется, что я похож на человека-слона, но я бы никогда не стал покупать кости этого человека. Зачем?»

(Майкл Джексон. Интервью Опре Уинфри. 1993 год)

Джозеф Меррик, прославившийся во всем мире как человек-слон, жил в Лондоне в XIX веке. Он родился в обычной семье и был обычным ребенком, но в возрасте пяти лет его тело начало покрываться отвратительными наростами. Мать ребенка умерла, а мачеха не желала видеть дома такое уродство. Мальчик вынужден был найти себе работу на одной из фабрик, но уродство его прогрессировало, и вскоре он уже не мог выполнять свои рабочие обязанности. Единственным местом, куда он мог устроиться, был цирк уродов. Популярное в то время развлечение, приносившее неплохой доход. Однако Меррик ужасно страдал из-за того, что вынужден смешить публику своим видом. Случайно он познакомился с врачом Фредериком Тривзом, который был заинтересован видом молодого человека и дал ему визитку. Когда Меррик заболел, его не хотела принимать ни одна больница, поэтому пришлось воспользоваться визиткой. Уже едва держащийся на ногах, он явился к дому доктора и попросил о помощи. Тот помог юноше и решил изучить его случай подробнее. Для этого доктору пришлось даже выкупить его из шоу уродов. Меррика все считали чем-то вроде животного, думая, что он не только уродлив, но и недоразвит. Даже сам юноша считал себя умственно отсталым, но Тривз, изучая его случай, поражался интеллектом и ранимой душой прекрасного юноши, скрывавшимися за чудовищными наростами на лице. Меррик писал рассказы, стихи и пьесы, но редко соглашался зачитывать их. Лишь иногда он соглашался прочесть одно свое стихотворение.

Это правда, что моя внешность странная,

Но, обвиняя меня, вы обвиняете Бога.

Если бы я мог сотворить себя заново,

Я бы вас не разочаровал…

Глава 17 1987–1989 годы

– Господи, я не могу на это смотреть! – Фрэнк Дилео уже ко второму месяцу турне не может больше видеть всех этих умирающих детей. Каждый день к Майклу привозят какого-нибудь умирающего ребенка, и Майкл всегда старается с ним поговорить, обнять, подержать за руку, сказать теплые слова или вынести ребенка на сцену. Это восхищает, но Фрэнку Дилео невыносимо за этим наблюдать. Каждый раз, видя это, он старается куда-нибудь уйти, чтобы не расплакаться.

– Но от этой встречи они могут прожить на несколько дней дольше, это же хорошо, верно? – как-то совсем по-детски отвечает обычно Майкл.

– Они же умирают, на это невозможно смотреть, – повторяет Дилео.