Маяк туманного мыса - [25]

Памятуя, что схожесть часто бывает обманчивой, я уже почти решил осмотреть вторую установку, но тут целиком и полностью завладев моим вниманием, сквозь полутьму краткого зимнего заполярного дня, белый и острый, в глаза влетел луч. Сильный и яркий свет, будто звезда взорвалась неподалеку. Взорвалась, разгорелась и плавно погасла.

Вспышка ослепила меня. Пользуясь временной слепотой, из недр памяти всплыло недавнее воспоминание. Вспомнился маяк, тот, что я видел на краю мыса, или тот, что привиделся мне. Было, не было? Не знаю. Да и сейчас, был свет, или я его придумал? Непонятно, но разве можно что-либо с уверенностью утверждать в столь переменчивом мире!

– Нечего тут думать да гадать, надо просто сходить и проверить! – решительно прошептал я. Взглянул в сторону соседней пусковой установки и утвердительно кивнул своим мыслям. – Все надо будет проверить, после, сейчас же бегом к теплу и уюту!

На удивление быстро тележка с поклажей докатилась до стен квадратного домика, обогнула его и остановилась у дверей приютившей меня старой казармы. Еще немного и видение непонятных звезд-маяков отошло на задний план, затмили его языки пламени, прикрытые решетчатой дверцей. Комнату наполнил удивительно домашний запах горящего дерева. Скоро к нему присоединился еще более приятный аромат мяса и специй.

Втаскивать плот в комнату я не стал. Занес в тамбур, затолкал в дальний угол, но прежде, чтобы подарить себе частичку комфорта, отрезал несколько длинных полос, которыми можно было застелить лежак и использовать в качестве одеяла. Быстренько перекусил, легко убедил себя в том, что уже вечер, завернулся в грубую ткань и попытался заснуть.

Удалось, но только частично. Подстегиваемые умиротворяющим треском огня, в сонное сознание пробрались то ли фантазии, то ли воспоминания, а то и вовсе иллюзии. Разные они, звуковые оптические. Я слышал громкую музыку, что играла где-то неподалеку. Базируясь на понятных звуках, воображение рисовало огромный зал, заполненный людьми. Виделись яркие вспышки цветных фонарей, они вырывали из темноты силуэты, живописно подсвечивали облака дыма. «Клуб живет своей жизнью…» – промелькнуло в засыпающем сознании. Что было причиной подобной мысли, я так и не понял.

Затмевая грохот музыки, в сознание прокрался тихий шорох. Я напрягся, изо всех сил стараясь открыть глаза. Они открылись, но не полностью, а чуть-чуть, еле-еле. Сквозь поволоку сна удалось разглядеть бесформенную фигуру. Таинственная незнакомка! Я узнал ее, это она навещала меня прошлой… ночью. Да, точно она. Как и раньше, покачиваясь, она подошла ближе. Замерла. Звук ее шагов сменился шелестом ткани.

Затихла музыка, ее сменил приятный голос, скорее шепот. Еле различимое на фоне тепла и уюта прикосновение. Легкий укол, растекающееся по венам блаженство. Еще мгновение и комнату наполнили чудесные звуки, голос, удивительно нежный, удивительно чистый. Песня. Вот только слов не разобрать, казалось, это и не слова вовсе, это лишь шелест осенних листьев в засыпающем парке.

Глава четвертая

Разведка: любопытство и парализующий страх

Тихий шепот и приятные прикосновения скоро забылись. Причиной тому стала музыка. Вернулась она, громкая, оглушающая, сводящая с ума. Первым делом сонное сознание запротестовало, требуя вернуть все как было. Уж оно-то точно знало – шепот это реальность, а музыка к ней не имеет никакого отношения! Откуда ей взяться на краю земли, на затерянном берегу, в полуразрушенном военном городке? Да тут один единственный житель – я, а мне чудом спасшемуся точно не до дискотек.

Недолгим был протест. Пришло понимание очевидного факта, понял я что музыка – часть сна. Сон это здоровье, это отдых, но не только, ведь через тонкую грань, отделяющую сновидение от реальности могут пробиться и воспоминания! Смирилось сознание, перестало сопротивляться оно, забилось в какой-то потаенный уголок черепной коробки, умолкло, перекладывая ответственность за происходящее на подсознание. Похоже, даже обиделось оно, если такое вообще возможно…

Обращать внимание на демарши своего внутреннего «Я» хотелось меньше всего на свете. Лишнее это. К чему какие-то обиды, если есть сон, цветной, веселый, красочный. Музыка в нем звучит, яркие фонарики мигают, буйство красок вокруг, веселье. До чего же приятное все это после однотонного удручающе-мрачного пейзажа, изобилующего всеми оттенками серого цвета, разбавляемого лишь ядовито-оранжевым гидрокостюмом, да темно-зелеными стенами моего временного пристанища!

Стих грохот ударных инструментов. Померк свет в зале, да и сам зал растворился в абсолютной темноте. Мгновение и тьма отступила, из нее выплыл я, медленно бредущий по ночной улице. Ярко, ярче редких фонарей мощенный плиткой тротуар освещала вывеска. Одна. Я сразу понял – это ночной клуб. Его название, размытое, нечеткое, назойливо подмигивало, готовое собраться из обилия разрозненных букв. Они кружили в моем воображении, раскачивались, выстраивались в линию и тут-таки снова разбегались. Прочесть его не получалось, как и вспомнить, думаю, это все происки обиженного сознания!

Кажется, меня окликнули. Точно меня, ведь Витя это я, да кто же еще! Оглянулся. В десятке шагов виднелись люди, небольшая, но шумная компания. Четверо парней, с ними девушки. Я остановился, замер, размеренно покачиваясь, прищурился, пригляделся, улыбнулся. Я их знаю! Певица Таня и ее друзья. Она нас знакомила, когда-то, наверное, жаль, никого из них я не помню, во всяком случае, по имени…