Остров Эстадос расположен у юго-восточной оконечности Нового Света. Это последний кусочек Магелланова архипелага[24], который содрогания плутонической эпохи[25] выбросили на пятьдесят пятую параллель, менее чем за семь градусов до Южного полярного круга[26]. Омываемый водами двух океанов[27], он служит ориентиром для кораблей, которые, направляясь из одного океана в другой и обогнув мыс Горн, подходят к острову либо с северо-востока, либо с юго-запада.
Пролив Ле-Мер, открытый в 17-м столетии голландским мореплавателем и названный в его честь, отделяет остров Эстадос от Огненной Земли, расположенной в пятнадцати милях. Пролив открывает кораблям более короткий и легкий путь, позволяя уберечься от огромных штормовых валов этих суровых широт[28]. Здесь пароходы и парусники меньше подвергаются опасностям, чем при проходе вдоль южного побережья острова.
Остров Эстадос протянулся в длину на тридцать девять миль с запада на восток, от мыса Гомес до мыса Сан-Хуан, и в ширину на одиннадцать миль[29], от мыса Парри до мыса Ванкувер.
В геометрическом плане остров немного напоминает туловище рака, В этом случае хвост животного заканчивался бы мысом Гомес, рот был бы обозначен заливом Эль-Гор, челюсти же образовывали бы мысы Тукуман и Дьегос.
Побережье острова Эстадос очень изрезано — это череда неприступных узких бухточек, усеянных рифами, которые порой выдаются в открытое море на целую милю[30]. Здесь нет ни одного укрытия, где корабли могут спастись от южных и северных шквалов. Даже рыбацким суденышкам с большим трудом удается отыскать хоть какое-то убежище. У этих берегов, тут обнесенных остроконечными скалами, там окаймленных огромными утесами, о которые даже в тихую погоду море, вздыбленное длинными валами открытого пространства, разбивается с ни с чем не сравнимой яростью, часто происходят кораблекрушения[31].
На острове никто не живет. Но, вероятно, он мог бы быть обитаемым, по крайней мере в теплое время года, то есть четыре месяца — с ноября по февраль, когда в эти широты приходит лето. Широкие равнины между мысом Парри и мысом Ванкувер могли бы стать прекрасными пастбищами. Когда толстый слой снега тает под лучами антарктического солнца, появляется ярко-зеленая трава, а земля сохраняет влагу до следующей зимы. Здесь могли бы пастись жвачные животные, приспособленные для жизни в Магеллановых краях. Но при наступлении холодов стада пришлось бы вывозить в более теплые места, если не на Огненную Землю, то, по крайней мере, в Патагонию.
Впрочем, здесь водятся несколько пар весьма неприхотливых диких, чем-то похожих на ланей, гуанако[32], мясо которых вполне съедобно в вареном или жареном виде. Если эти животные не погибают от голода в долгий зимний период, значит, они умеют находить под снегом корешки и мох, которыми довольствуется их желудок.
На равнине, в глубине острова, видны несколько групп деревьев, которые, раскинув свои чахлые ветви, демонстрируют недолговечную, скорее желтую, чем зеленую, листву. В основном это антарктические буки[33] с высоким, иногда достигающим шестидесяти футов, стволом и ветвями, растущими горизонтально; барбарис обыкновенный с очень твердой древесиной; коричное дерево Винтера[34], обладающее теми же или аналогичными свойствами, что и корица[35].
В действительности площадь этой равнины и лесов не занимает и десятой части всей площади острова Эстадос[36]. Остальная территория представляет собой каменистое плато с преобладанием кварца, изрезанное глубокими ущельями, длинными полосами эрратических блоков[37], оставшихся после давних извержений вулканов. Но теперь бесполезно искать в этом районе Огненной Земли или Магеллании их кратеры. То же самое относится к бескрайним плато, напоминающим степи, которые снег покрывает в течение восьми месяцев[38], причем ни один бугорок не нарушает их однообразия. Однако к западу рельеф острова меняется. Прибрежные скалы становятся более высокими и обрывистыми. Там возвышаются суровые скальные пики, высота которых достигает значительных отметок, вплоть до трех тысяч футов над уровнем моря[39]. Взобравшись на них, можно окинуть взглядом весь остров. Это последние звенья исполинской Андийской цепи, пересекающей весь Новый Свет.
Конечно, из-за сурового климата и резких ураганных ветров растительность острова сократилась до немногих видов, которые акклиматизировались лишь в районах Магелланова пролива и на Мальвинском архипелаге[40], находящемся на расстоянии в сотню лье от побережья Огненной Земли: кальцеолярии[41], ракитник[42], кровохлёбки[43], костёр, вероника, аргентинские ковыли[44]. Эта чахлая растительность выбрасывает под пологом деревьев и среди луговых трав лишь наполовину расцветающие, почти тотчас опадающие венчики. У подножия прибрежных скал и на их отлогих склонах, где удерживается тонкий слой плодородной почвы, натуралист мог бы собрать несколько видов мха, а среди деревьев — несколько съедобных корешков, впрочем, весьма мало питательных, например, азалии, которые рыбники[45] употребляют в пищу вместо хлеба.
Из этих камней не текут ни реки, ни ручьи. Однако на скалах скапливается очень толстый слой снега, который с наступлением теплого — точнее, менее холодного — времени года тает под косыми лучами солнца и создает постоянную влажность. Там и тут появляются небольшие озерца и пруды — в них вода сохраняется до первых заморозков. А когда талые воды устремляются вниз с вершин, соседствующих с маяком, то, кружа в водовороте, растворяются в небольшой бухточке залива Эль-Гор.
