Маяк Фишера - [4]

И отправляет его назад, каждый раз разрушая его еще больше.

После всего, что он пережил, он добровольно решил вернуться. Я хочу разозлиться, закричать и заплакать, одновременно умолять его не оставлять меня снова, но у меня язык не поворачивается. Где-то глубоко в душе, я очень горжусь им, что он участвует в боевых действиях за нашу страну. Я восхищаюсь им за то, что он так бесстрашен и бескорыстен, и сама мысль, что он охотно готов вернуться в эту ужасную бездну говорит мне, насколько он сильный и удивительный. Но эта же мысль заставляет меня бояться того, что же может произойти в следующий раз, когда он вернется домой, ведь человек, которого я люблю, может вернуться еще более душевно искалеченным, утверждаясь на этой войне. Я беспокоюсь, потому что все может только ухудшится, и это пугает меня до чертиков.

— Я не совсем понимаю, зачем ты делаешь это с собой. Зачем ты продолжаешь проходить через все это. А как насчет нас? Что насчет нашей жизни? Мы собирались создавать семью, как мы можем это сделать, если тебя здесь не будет? — спрашиваю я его, ненавидя нотки слабости, звенящие в моем голосе.

— Господи, Люси! Как ты можешь думать о появлении детей в этом мире прямо сейчас? Какое будущее у них будет, если это дерьмо никогда не закончится? — аргументирует он.

Я не в состоянии сдержать слезы от его слов, они сами собой бегут у меня по щекам, Фишер сразу же подходит ко мне и обнимает.

— Прости, детка. Я не хотел ругаться, — говорит он мне тихо, целуя меня в макушку. — Я просто очень хочу, чтобы ты поняла, насколько это важно для меня. Я не могу вынести мысли, что мои люди, мои братья, находятся там без меня. Они оставили свои семьи, и они готовы пожертвовать своей жизнью, сражаясь в этой войне, и мне нужно сделать то же самое. Я ДОЛЖЕН сделать то же самое. Я люблю тебя, Люси, но я должен сделать это. Пожалуйста, скажите мне, что ты поняла меня.

Я хватаюсь за него крепко-при крепко, насколько могу, и мы раскачиваемся взад и вперед, стоя на кухне, и я молча киваю. Он меня любит, мы вместе строим нашу жизнь и в принципе у меня нет причин, чтобы сильно волноваться. Мы сильные, и мы сможем пройти через все. Мы точно пройдем через его боевое задание, потому что Фишер всегда обещал мне, что найдет путь, чтобы вернуться ко мне. Я верю ему каждой клеточкой своего сердца, и поддержу любое его решение, которое бы он не принял, потому что верю в него и в нас. Это всего лишь крошечная колдобина на долгой дороге нашей совместной жизни. Но мы сможем это пережить, и все у нас будет хорошо, потому что я это знаю.

Глава 2

Люси

Сегодняшний день 

Дорогой Фишер,

Я полагаю это оно, да? После четырнадцати лет совместной жизни, начавшейся на нашем собственном острове, пяти боевых заданий и бесчисленных писем, которые я написала тебе, пройдя через все это, я, наконец, подошла к почтовому ящику и обнаружила там именно то, что всегда мечтала увидеть: конверт, написанный твоим почерком. На долю секунды я решила, что ты передумал, после всех тех ужасных вещей, которые наговорил мне, что это было для тебя лишь способом справиться с тем, через что тебе пришлось пройти. Я была все еще здесь на острове, Фишер. Я была все еще здесь, затаив дыхание и ожидая, что ты вернешься ко мне, хотя и сказал, что никогда не сделаешь этого. Но ты всегда говорил мне, что найдешь путь, чтобы вернуться ко мне. Из всей лжи, которую ты мне наговорил, эта была самой горькой.

В письме находятся подписанные бумаги о разводе, как ты и просил.

Надеюсь, ты найдешь, что ищешь. Сожалею, что это была не я.

Люси

Я смотрю на записку, зажатую в своей руке, на сгиб бумаги, который проходит по словам, и так перетерся, сколько раз я уже складывала и раскладывала ее, что остается только удивляться, как бумага до сих пор не разорвалась пополам. Еще видны маленькие следы от слез на растекшихся чернилах, где они попадали на страницу, когда я писала записку в прошлом году. Я помню тот день, как будто это было вчера, и боль в моем сердце не угасает, хоть я и убеждаю себя, что я в порядке, и я счастлива и двигаюсь вперед.

Я в порядке.

Я счастлива.

Я могу двигаться вперед.

Черт побери.

Окинув взглядом мою тинейджеровскую спальню, обклеенную перламутровыми обоями с крошечными розовыми розами, белую с балдахином кровать и ворсистое розовое ковровое покрытие, я понимаю, что, возможно, это не совсем то, чему я соответствую на данный момент. Но вернуться домой после своего развода, наверное, было не самой лучшей идеей, но мне просто некуда было больше идти и нечего было делать. Я работала в «Butler House Inn» с тех пор, как мы переехали на остров, когда была еще подростком, и мои родители взяли под контроль семейный бизнес. «Butler House» был наследством, доставшимся от моих бабущки и дедушки, и мои родители сплотились для его управления, как в кошмарном сне. Мне исполнилось шестнадцать, когда умерли бабушка с дедушкой, и мои родители решили начать все с «чистого листа» на новом месте, они посчитали, что именно это необходимо нашей семьи. Они выдернули меня из моей тихой маленькой жизни в городе прямо на втором году обучения в высшей школе, перевезя меня на остров, где я никого не знала. Они не предполагали тогда, что их родители после своей смерти оставили «Butler House» не в лучшем состоянии. Прошло много лет, прежде, чем мои родители смогли вернуть ему былое состояние, сберегая каждую копейку на его восстановление. «Butler House», расположенный на острове, был лакомым кусочком недвижимости, и очень многие инвесторы обращались с предложением выкупить гостиницу. Хотя родители к тому времени были уже истощены в материальном плане и физическом, и просто хотели уединения и отдыха, но им даже не приходило в голову, продать наследство нашего семейства какому-то незнакомцу.