- Нельзя сказать, чтобы хорошо, князь! - сказал Чиханов.- Сидим без денег и на Антониевой пище.
- Как так, "без денег и на Антониевой пище"? Что это значит?
- Так, князь: ведь я у вас просил денег, потому что... мы едим печенку с огурцами, приходится так...
- Sauce madиre? - спросил с некоторым вниманием князь.
- Вы смешиваете печенку с почкой: это две вещи разные! - сказала Чиханова.
- Печенка, печенка! - повторял князь. - Qu'est ce que c'est que зa?
- Печенка c'est la foie, а почка c'est le rognon. - А, теперь понимаю! - сказал князь. В это время лакей отворил дверь в другую комнату, где накрыт был стол на три куверта,
- Это только для вас, князь, и при вас мы позволяем себе такую роскошь! - сказал Чиханов и просил князя принять от них завтрак.
Он велел выставить ряд закусок и вин, за которыми посылал в лавки дворника, уговорил чьего-то повара сделать бифштекс, - словом, все устроили, как принято в хороших домах.
- Неужели вы едите печенку? - прибавил князь, почти с отвращением. Чиханов комически вздохнул.
- Что делать! Денег, нет, чтоб есть, как порядочные люди едят, -сказал, опустив глаза, Чиханов.
Жена его в это время перебирала концы своей шали. Князь посмотрел на них обоих как бы с состраданием, достал со вздохом из кармана своего бумажник, отсчитал пять сотенных бумажек и отдал их Чиханову.
- Вот вам, на первый раз довольно! - сказал он. Потом все принялись за завтрак. Чиханов говорил, рассказывал анекдоты, делал удачные карикатуры общих знакомых. И все трое смеялись, завтракали, пили вино, как ни в чем не бывало.
Посидев еще немного, поговорив с Чихановым, князь пожал им обоим руки и уехал.
Чихановы точно ожили. Он энергически потряс сотенными бумажками; одну отдал жене, а остальные спрятал в карман.
- Ну, теперь недели на две разжились! Вот сто рублей тебе, а остальные мне!
Он захохотал. И с этими словами разошлись в разные стороны.
Он не зашел к Ивану Ивановичу отдать долг за квартиру, а тихо проскользнул поспешно мимо него, выкупил у портного свое платье, потом достал себе билет в театр, в первых рядах, потом пообедал во французском ресторане, вовсе не печенкой, а как следует: пятью блюдами, с бутылкой доброго вина. Так прошел у него второй и следующие дни.
А она, жена его, заехав в Гостиный двор и к портнихе-француженке, оделась скромно, но прилично, в черном платье, с подвязанной щекой, будто от зубной боли, и поехала к знакомым богатым барыням клянчить на бедность, и добыла в свою очередь рублей двести.
Когда-то Чиханов служил в военной и гражданской службе, вертелся в большом свете, жил долгами, но был всегда франтовски одет, принят в лучших салонах. Его называли "cidevant jeune homme", "ловким малым", а кое-где и "пустым человеком". Но ему дела ни до чего не было, он хлопотал только о том, как бы прожить весело день. Жена его была как-то в тени я жила своей особенной жизнью.
К обеду сходятся обыкновенно все - все и у графа сошлись. Граф-генерал, графиня, дети их, тоже и гости сели за стол.
Важный чиновник Вальнев, на другой стороне, приехал из своего присутствия, пообедал, лег спать. Живущие над ним девицы давно отобедали и ушли куда-то в гости. Опять купец Гвоздев проводил их с крыльца своего магазина, с поклоном и с улыбкой восторга глядя им вслед.
Генерал-граф прислал "просить", так выразился человек, а граф велел попросту позвать к себе управляющего домом.
- Любезный Иван Иванович! - сказал он по-своему ласково, но выходило это не ласково. - Садись, садись здесь.
Он показал ему стул. Он говорил ему то "вы", то "ты" и не знал, как с ним обращаться. Этот Иван Иванович был только титулярный советник и не любил соваться вперед своим знанием и образованием.
- Вот что, - сказал граф, - у меня на кухне лишний повар, - мне сегодня только об этом сказали, - нельзя ли его пристроить?
- Отчего же, можно! - подумав, с неизменной улыбкой отозвался Хохлов. - Место готово, хоть сейчас!
- Так чего же лучше? Если готово, то и мешкать нечего!.. - сказал граф.
- Только там денег не платят, - заметил Иван Иванович, со своей неизменной улыбкой.
И сам граф и гости его залились смехом. У графа даже эполеты заплясали на плечах. Все, выпуча глаза, смотрели на Ивана Ивановича.
- Заставят поработать вашего повара с месяц, или около того, потом и откажут: "Не хорош, мол, не годится", - скажут ему и дадут что-нибудь из милости, что вздумают, в вознаграждение.
Опять граф и гости его засмеялись.
Все это, кажется, Иван Иванович выдумал, то есть "место для повара, где денег не платят", чтоб граф не приставал к нему со своим предложением. По крайней мере, идучи от графа к себе домой, он усиленно чему-то улыбался.
Настал вечер. Чиновники, жившие под Чихановым, давно отобедавшие, каждый чем-нибудь занимался. Один читал какую-то книгу, другой рассматривал дело из своей канцелярии, а третий, постарше, по фамилии Брагин, служивший по особым поручениям при одном директоре департамента, что-то усердно писал, бормоча про себя: "И на сию командировку положить ему, Лязгину, прогонные по чину... всего 200 рублей, да суточных, примерно, по 4 рубля, итого..." Он положил перо.
