Мавр и лондонские грачи - [68]

– Двенадцать их должно быть, а у меня выходит только одиннадцать…

Неожиданно он, взглянув на дверь, подскочил к столу, за которым работала Ленхен, и запустил руку в коробку с пуговицами. При этом он лукаво высунул язычок. Схватив большую пуговицу для пальто, он вернулся на свое место и стал ее прикладывать то тут, то там. Потом опять проворчал:

– Как жалко! Как обидно! Если бы их было три одинаковых…

– А что тогда? – спросил его Джо.

– Тогда я мог бы пожелать себе что-нибудь и это исполнилось бы…

Тут Ки-Ки крикнула из-за стола:

– Ворованные пуговицы волшебными не бывают! Положи их на место, Тиль, а то Ленхен рассердится.

– А кто такой Тиль? – спросил Джо.

– Тиль – это я, – тут же объяснил Эдгар. – У меня знаешь сколько имен? Тиль – он очень хитрый. На самом-то деле его зовут Тиль Уленшпигель. Ты про него читал?

Джо покачал головой. А Муш посмотрел на него удивленно и добавил:

– Кнаккрюгге называет меня иногда плутишкой. А то и забиякой. – При этих словах Муш подмигнул Джо. – А знаешь, я какой?

– Могу себе представить. – Джо улыбнулся. Сколько у них тут веселых прозвищ! – Но кто такой Кнаккрюгге?

– Наш Мавр, – ответил мальчик. – Он иногда так и говорит: «Я Кнаккрюгге!»… – При этом Муш старался подражать голосу отца. – «Я Кнаккрюгге. Сейчас призову Метлу – чисто-мету. Она сразу узнает, кто это натворил».

Лаура весело вставила:

– Но хитроумный Тиль тут же скажет: «Метла-метла, что чисто мела, ты здесь уже была!»

– Это такое заклинание, – шепнул Эдгар. – Стоит сказать эти слова, и метла уже не может выскочить из своего угла.

Вошла Ленхен и принялась расставлять чашки. Когда она стала убирать коробочку с пуговицами, Ки-Ки крикнула:

– Тиль!

Вздохнув, Муш взял пуговицу, но тут же спрятал ее за спиной. Ленхен внимательно посмотрела на него:

– Гражданин Муш сегодня что-то не больно хитер. Тилем его никак не назовешь. Да Тиль никогда и не позволил бы себе играть крадеными пуговицами.

Муш все еще не мог решиться. Наконец, собравшись с духом, он шагнул к Ленхен и отдал пуговицу.

– А у настоящего черта обязательно есть хвост и рога, как у того, который хотел обмануть Ганса Рёкле, а то он и не черт совсем! – гордо заявил он.

Ленхен покачала головой:

– Да что это вы сегодня! Только и слышишь – «Ганс Рёкле да Ганс Рёкле»! А ведь Джо о нем ничего не знает.

Дети сразу же повернулись к большому мальчику. Конечно же, об этом они забыли!

– Ну, что я вам говорила? – Ленхен улыбалась. – Может быть, Джо и знать о нем не хочет. Это же длинная история!

– А я могу ее коротко рассказать, – тут же вставила Ки-Ки, которая всегда готова была рассказывать бесконечные истории всякому встречному и поперечному.

Заметив, что Лаура и Муш тоже очень хотят рассказать о Гансе Рёкле, она присела на край кровати и начала:

– Ганс Рёкле был игрушечных дел мастером. Он вырезал из дерева всякие игрушки. И так ловко это делал, что с ним никто сравниться не мог. Но он умел не только мастерить игрушки, он был и…

– …машиникусом, – сразу же вставил Муш, хотя Ки-Ки всего на секунду остановилась.

Лаура засмеялась. Но Ки-Ки сейчас же поправила брата:

– Механикусом, – и продолжала свой рассказ: – К Рёкле приходило очень много детей – и больших, и совсем еще маленьких. Но они ничего не могли у него купить – у них не было денег. Мастерская Ганса Рёкле находилась в самом центре большого города, где жило очень много бедных людей.

– В Лондоне? – тихо спросил Джо.

– Может быть, и в Лондоне, – немного удивившись, ответила Ки-Ки. – Мы этого не знаем. Ведь это же сказка!

– Ах, сказка! А я-то думал…

•

Коротким рассказ не получился. Лаура и Муш без конца перебивали Ки-Ки – каждому надо было добавить что-то очень важное: и что Ганс Рёкле жил в глубоком подвале, куда надо было спускаться по длинной лестнице; и что на решетке ворот сидели две птицы, одну звали Рубин, другую – Сапфир; и что они кланялись и говорили «добро пожаловать», когда к мастеру приходили дети, и «приходите опять», когда они уходили; и что Луиза, девушка-швея, и Яков, деревенский парень, были старше всех, и Ганс Рёкле иногда позволял им помогать ему в работе.

Но в конце концов Ки-Ки снова удалось на время завладеть вниманием слушателей и сообщить о том, сколько всяких красивых вещиц было в подвале у Ганса Рёкле.

– …И деревянные дяденьки и тетеньки, и великаны, и карлики, и короли, и королевы, и мастера, и подмастерья, и звери, и птицы – столько всех, сколько их было в ноевом ковчеге. А потом еще и столы, и стулья, и кареты, и много-много ларчиков, и больших и маленьких. И среди всех этих вырезанных фигурок сидел черт. Звали его мистером Огненное Копыто, он умел ворочать глазами и скакать верхом на собственном хвосте. Но больше всех Гансу Рёкле нравились принцесса Вишневый Цвет – она даже умела танцевать, и китаец Мудрый Кун с длинной-предлинной косой. Оба они были как живые. Это мастер Рёкле так замечательно вырезал их…

– Но по-настоящему живыми Ганс Рёкле не мог их сделать, и поэтому… – прервала рассказчицу Лаура.

– …поэтому он позвал черта, – поспешил вставить маленький Муш.

– Нет, нет, не так! – запротестовала Ки-Ки. – Он вовсе не позвал его. Черт сам явился…