Матвей Петрович Бронштейн - [3]

Авторы глубоко благодарны всем, кто поделился воспоминаниями о Матвее Петровиче Бронштейне и о физике 20—30-х годов. В их числе, кроме уже названных, А. И. Ансельм, М. Г. Веселов, С. В. Вонсовский, И. И. Гуревич, Л. Э. Гуревич, Д. Д. Иваненко, И. К. Кикоин, А. А. Козырев, М. А. Корец, Р. Пайерлс, Л. М. Пятигорский, О. С. Равдель, И. Д. Рожанский, В. Я. Савельев.

Работе над книгой очень помогли критические замечания А. Б. Мигдала, полезные даже тогда, когда авторы не могли с ними согласиться. Авторы благодарны также Б. М. Болотовскому, В. П. Визгину, А. Б. Кожевникову, А. М. Ливановой, Б. Е. Явелову, A.К. Янковскому.

Особая благодарность сотруднице Архива АН СССР Г. А. Савиной, разыскавшей важные документы.

В конце книги помещена полная библиография М. П. Бронштейна. Ссылки на его работы не даются, если из текста ясно, о какой идет речь. Все пояснения в квадратных скобках принадлежат авторам.

Работа авторов над книгой распределялась следующим образом: совместно — 2.4, 3.4, 3.9, 5.1, 6.3; B.Я. Френкель - 2.1, 3.1, 3.2, 3.3, 3.10; Г. Е. Горелик — остальное.

Глава 1. Детство и юность. Путь в науку. Первые научные работы

Семью, в которой родился Матвей Петрович Бронштейн, можно назвать обыкновенной семьей, принадлежащей к провинциальной еврейской интеллигенции в пределах черты оседлости —₁ черты, проведенной на карте России самодержавием[1]. Отец, Петр Осипович, был врачом. Происходя из семьи мелкого торговца, он все же смог кончить гимназию (в украинском городке Немирове) и медицинский факультет Киевского университета. Мать, Фани Моисеевна, систематического образования не получила, умела лишь читать и писать. Это была добрая, от природы очень деликатная женщина, свою жизнь посвятившая заботам о муже и детях. Детей в семье было трое. У Матвея Петровича был брат Исидор, младше его минут на десять, и сестра Михалина, старше их на четыре года. В то время, когда родились мальчики (2 декабря 1906 г.), семья жила в Виннице — уездном городе в центральной части Украины. Здесь же прошли первые девять лет их детства.

Согласно данным, накопленным генетикой, близнецы при рождении получают в среднем меньшее наследство (поскольку его приходится делить) и соответственно могут рассчитывать на меньшие достижения. В нашем случае эта закономерность подтвердилась только в отношении физических данных братьев — богатырским телосложением они не отличались. Что же касается интеллектуального «приданого», которое братья получили от родителей с благословения природы, то оно оказалось явно больше среднего. Сходство между братьями не было поразительным, но, как всегда у близнецов, в детстве они были неразлучны, жили общими интересами.

Впечатлений о жизни в Виннице у братьев почти не сохранилось. Наиболее сильные впечатления были связаны с книгами и с событиями духовного взросления.

Отец, хотя и получил высшее образование, наукой и литературой интересовался мало, мать была целиком поглощена благоустройством семейного быта. Однако детям покупали много книг, считалось, что это им надо. Действовал традиционный культ образования, сестра Михалина училась в гимназии. У отца, не имевшего особых трудностей в воспитании своих не по годам тихих и любознательных мальчиков, была только забота регулярно снабжать их книгами, среди которых были роскошные подарочные издания, посвященные славе русского оружия, книги о путешествиях, о звездах и т. д.

По роду образования и в соответствии с духом времени отец был совершенно равнодушен к религии. Атеистических убеждений у него не было, просто он этим не интересовался. Поэтому в домашней жизни религиозные установления и обычаи предков игнорировались (впрочем, не демонстративно). Об этом, в частности, свидетельствует «нестандартность» имен, которые получили дети. Кстати, Матвея дома с самого детства звали Митей, вопреки всем законам русской ономастики. Так его впоследствии называли и близкие друзья, к удивлению всех, впервые слышащих, что Матвей и Митя — это один человек.

Размеренная и устроенная (а по детским воспоминаниям «серая и скучная») жизнь семьи была нарушена в августе 1914 г. С самого начала войны отец, как врач, был мобилизован в армию (вернулся он только через четыре года). Положение семьи значительно ухудшилось, и в 1915 г. мать с детьми, воспользовавшись тем, что высшее образование главы семьи делало черту оседлости проницаемой для них, переехала в Киев, к своему отцу, который был управляющим в доме богатого купца.

Дед был человеком религиозным, и, обнаружив безбожность воспитания мальчиков, он сразу же начал наставлять их на путь истинный. Перед братьями встала первая проблема мировоззренческого характера. Ее решение было важным событием их духовной жизни.

Это решение опиралось на ... эксперимент, который заключался в следующем. Надо встать в центре комнаты и громко крикнуть: «Бог — дурак!» Если богохульника сразу же не разразит гром небесный, то значит, это вовсе не богохульство, а просто проверка — рискованная, но зато прямая. Конечно, без теоретического анализа ситуации, сам по себе эксперимент мало в чем может убедить, даже если экспериментатору нет еще 13 лет. И умственное напряжение, с которым мальчики самостоятельно выработали убеждение, что «бога нет», запомнилось им надолго. Ну, а если у человека есть способность самостоятельно решать подобные сложные проблемы, то авторитет собственного деда, даже освященный многовековой традицией, значит немногое. И деду пришлось оставить своих внуков в покое. Тем более, что никаких других поводов для недовольства мальчики не давали. За ними почти не водилось детских шалостей, они любили читать и читали запоем.