Маттерхорн - [153]
Лейтенант Стивенс жалел, что не может урвать времени на сон. За последние сорок восемь часов он только и делал, что отвечал на глупые вопросы о том, как далеко могут стрелять 105-мм и 155-мм орудия. Он прикидывал, можно ли двинуть две восьмидюймовые пушки на Эйгер вместе с батареей 'гольф'. Поставь туда 'восьмидюймовки', и они размажут ублюдков по щелям их собственных блиндажей. Нельзя превзойти восемь дюймов в меткости. Бедные ворчуны на той горе, чувак. Уже двое суток их долбают 82-мм миномёты гуков.
Майор Блейкли был разочарован. Он спланировал совершенную операцию, а теперь сраная погода всё перечеркнула. Всё шло к тому, что два батальона морской пехоты сразятся в жарком бою с полком гуков. Очень плохо, что Фитч допустил промах, разделив свои силы. А потом отошёл на более низкую гору. Классический косяк. Нужно было орать благим матом и требовать кадрового капитана на замену Фитчу. Конечно же, было ошибкой не взорвать блиндажи на Маттерхорне, значит, это была непредусмотрительность. На данный период окружение Камло – большое дело, и сущий кошмар поспевать за всеми изменениями. Все вплоть до Белого дома отслеживают эту совместную операцию с АРВ. Вьетнамизация. Говно собачье. Если бы Блейкли сидел в Пентагоне, не было бы никакой болтовни о том, что АРВ способна сразиться с СВА, или этого дерьма по умиротворению. Нужно добраться туда и громить – всей американской огневой мощью и мужеством. Таков единственный способ выполнить задание. Он улыбнулся сам себе. Возьми их за яйца – и сердца и мозги их будут твои. Кто б тогда не заявил, что был там.
У подполковника Симпсона душа была не на месте. Если он не вызволит роту 'браво' через прорыв в следующие три дня, парни будут слишком обезвожены, чтобы воевать. У них хватит боеприпасов ещё, может, на две перестрелки. Если СВА устроит полноценную атаку, они израсходуют все патроны. Но, возможно, такова и была стратегия мелких ублюдков. Симпсон представил себе маленького полковника гуков, который в командном блиндаже поедает рис и поглядывает на карту со странными китайскими письменами. Этот сучонок собирается сидеть и ждать, когда у роты кончится вода. Если рота 'браво' попробует прорваться, он возьмёт её за горло. Но если туман продержится хотя бы следующий день, у Симпсона будет наготове целый полк. Тогда, если развиднеется, он вызовет самолёты и получит полную свободу действий. Впрочем, если 'браво' понесёт дополнительные серьёзные потери, это будет хреново, независимо от результата операции. Это несправедливо.
– Мы все сделали всё, что можно, – сказал Симпсон, всё так же вперившись в карту. – Предлагаю немного поспать до темноты. Ночь может оказаться длинной.
Все последовали его предложению, все кроме Хока, у которого дежурство было до 20:00. Освободившись, он отправился в полковой офицерский клуб, чтобы отправиться в одиночный 'загадочный тур'.
Когда полковник Малвейни протиснулся в сетчатую дверь офицерского клуба, в стоящем у стойки бара офицере он узнал Хока. Перед тем уже стояло четыре пустых стакана. Малвейни подошёл и бросил пачку розовой военной валюты на стойку со словами: 'Ты ведь Хок, не так ли?' Не успел Хок ответить, как он уже заказал у бармена выпить для себя и Хока.
– Спасибо, сэр, – сказал Хок.
– На здоровье. – Малвейни облокотился грузным телом на локти. – Я вижу, сетку уже залатали, – сказал он.
Хок изучал свой стакан.
– Кажется, несколько молодых офицеров нализались и сорвали фильм.
– Вы узнали, кто это был? – спросил Хок.
Малвейни следил за Хоком в зеркале. 'Нет. Но ещё они угнали грузовик. Один из моих штабных офицеров сам немного перепил и сделал в нём две дырки. И получил за это письменный выговор'.
– Это очень плохо, сэр.
– Очень плохо?
– Я имею в виду, для него. Я говорю о том, что несколько глупо палить внутри периметра из пистолета, куда ни попадя.
– А также угонять грузовик.
– Да, сэр, – сказал Хок и опустил голову.
Малвейни прислонился спиной к стойке и окинул взглядом группы офицеров, выпивающих за столиками. 'Что ж, сетка восстановлена. С грузовиком всё в порядке. – Малвейни повернулся к Хоку, который всё так же смотрел в стакан. – Но между нами, Хок, – сказал он очень ровно и тихо, – это был тупой, его мать, поступок. Он мог испортить карьеры хороших офицеров, а нам нужны все хорошие офицеры, которыми мы располагаем. Если б я мог врезать тебе в зад так, чтоб ты перелетел через стойку, и меня не отдали бы за это под проклятый трибунал, я б так и сделал'.
– Да, сэр, – сказал Хок.
Малвейни смягчился: 'Чёрт возьми, Хок, ты ирландец или что? Я сам всё это должен пить?'
– Нет, сэр. – Хок посмотрел на него. – Сэр, простите меня.
– Забудь. Я тоже там бывал. – Малвейни показывал левой рукой на пакетик орешков 'Бир Натс', а сам видел, как стонет Джим Олд на прибрежном песке реки Тенару, умоляя глазами о помощи и выставив кровавую лунку на месте, где до тех пор была рука, пока её не оторвало японское противотанковое орудие. – Просто не забывай, что выгребать говно из организма нужно там, где не попадёшь из-за этого в беду.
Малвейни вскрыл пакетик и рассыпал орешки перед собой. Он бросал их в рот во время разговора и запивал по полстакана виски за раз. 'Моя жена говорит, что я не должен пить виски в таких количествах, но, чёрт побери, какой тогда смысл иметь беспошлинный виски, если не можешь выпить больше, чем обычный сукин сын?'
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
Роман повествуют о событиях недолгого царствования императрицы Екатерины I. Слабая, растерянная Екатерина, вступив на престол после Петра I, оказалась между двумя противоборствующими лагерями. Началась жестокая борьба за власть. Вокруг царского престола бушуют страсти и заговоры, питаемые и безмерным честолюбием, и подлинной заботой о делах государства.
Автор широко известного романа "Жаркая Кушка" в своем новом произведении "Кордон" воскрешает исторические события, в которых принимали участие знаменитые защитники Российского порубежья — Н. Н. Муравьев-Амурский, Г. И. Невельской, В. С. Завойко, И. Н. Изыльметьев. Роман посвящен героической обороне Камчатки от англо-французских завоевателей в 1854 году.
Всеволод Соловьев /1849–1903/, сын известного русского историка СМ. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В романе «Капитан гренадерской роты» живо повествуется о дворцовых интригах времен бироновщины — малоизвестного периода русской истории. Апогеем повествования является арест правительницы Анны Леопольдовны капитаном гренадерской роты — дочерью Петра I Елизаветой.
Сборник писем к одному из наиболее выдающихся деятелей поздней Римской республики Луцию Лицинию Лукуллу представляет собой своего рода эпистолярный роман, действия происходят на фоне таких ярких событий конца 70-х годов I века до н. э., как восстание Спартака, скандальное правление Гая Верреса на Сицилии и третья Митридатова война. Автор обращается к событиям предшествующих десятилетий и к целому ряду явлений жизни античного мира (в особенности культурной). Сборник публикуется под условным названием «Об оружии и эросе», которое указывает на принцип подборки писем и их основную тематику — исследование о гладиаторском искусстве и рассуждения об эросе.
Книга рассказывает о выдающемся советском полководце, активном участнике гражданской и Великой Отечественной войн Маршале Советского Союза Иване Степановиче Коневе.