Матросская революция - [53]

Трудно объяснить почему, но в отличие от подавляющего количества матросов и, в первую очередь, от кронштадцев, команда крейсера «Адмирал Макаров» на протяжении всего дооктябрьского периода занимала, в отличие от той же «Славы», последовательную оборонческую позицию и требовала довести войну до победного конца. При этом, сколько к «макаровцам» ни приезжало всевозможных партийных агитаторов, представителей Центробалта и других корабельных комитетов, команда крейсера упорно стояла на своем.

4 июня 1917 года команда крейсера «Адмирал Макаров» приняла фактическую антицентробалтовскую «оборонческую» резолюцию. «Макаровцы» призвали флот к единению, под началом командующего, и прекратить провоцируемый Центробалтом разброд. 21 июня 1917 года команда крейсера снова выступила против Центробалта, потребовав отменить присвоенное им себе право отзыва команд матросов-добровольцев, командированных в части армии. В нем говорилось, в частности: обращаясь к действовавшим на фронте в ударных группах товарищам, команда крейсера призывала их выполнить свой долг перед родиной. “Мы же поддержим вас с моря и работу за вас на корабле выполним сами. “Макаров” всегда будет там, где надо ценой жизни защитить отечество».

А чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, что команда крейсера готова защищать Отечество до конца, 21 июня «Адмирал Макаров» был объявлен «кораблем смерти» и помимо Андреевского флага на нем стали поднимать черный флаг с адамовой головой и костями, весьма напоминавший классический пиратский «Веселый Роджер». Так 21 июня команда крейсера «Адмирал Макаров» приняла «оборонческую» резолюцию и объявила крейсер «кораблем смерти». В те же дни был сформирован и знаменитый впоследствии Ревельский батальон смерти. Его организовал и взял под свою команду известный храбрец капитан 2-го ранга П.О. Шишко. Ревельцы, так же как и «макаровцы», единодушно выступали за войну до победного конца и грозились прийти и навести порядок в Центробалте.

В ответ на образование Промора, позицию Центрофлота, команды «Адмирала Макарова» и Ревельского морского батальона смерти, где преобладали оборонческие настроения, Центробалт начал публично отменять распоряжения морского министра А.Ф. Керенского. Это был уже открытый вызов! Поразительно, но во время подготовки летнего наступления на фронте 1917 года, которое должно было стабилизировать фронт и облегчить военную ситуацию, Центробалт занял откровенно пораженческо-предательскую позицию по отношению к своей стране. Центробалтовцы не только заявили, что Балтийский флот в этом наступлении никакого участия принимать не будет, но и заявили об этом в печати. Учитывая, что германская разведка работала весьма профессионально, данный факт ничем иным, как откровенным предательством государственных интересов и своего народа, назвать сложно. Впрочем, Центробалт это особо не волновало, так как они считали себя не только самым революционным «учреждением», но и самым демократическим. Ну а там где полная демократия, там, как известно, разрешено все. Они рулили так, как им хотелось. Например, в июне по настоянию матросских комитетов у офицеров Балтийского флота было изъято личное оружие, включая кортики. Лишение офицеров кортиков не имело никакого практического значения, с таким же успехом можно было изъять с корабельных камбузов столовые ножи. Но кортики являлись для офицеров символом их власти и принадлежности к особой касте. Поэтому, запретив и изъяв кортики, центробалтовцы нанесли серьезный удар по офицерскому самолюбию.

***

Как известно, намеченную большевиками в соответствии с настроениями масс на 10 июня демонстрацию I съезд Советов отменил, и большевики подчинились этому решению. Но массы так просто не меняют свое настроение, и отмена демонстрации сопровождалась разного рода «коллизиями». Особенно трудно было удержаться от выступления кронштадтцам.

Утром 10 июня до 20 тысяч кронштадтцев собрались на митинг на Якорной площади перед погрузкой на пароходы, отправлявшиеся в Петроград. Здесь они неожиданно для себя вместо призывов к решительным действиям услышали сообщение об отмене демонстрации. Разумеется, поднялся шум и крики. Кронштадцы за последние месяцы отвыкли, чтобы кто-то что-то за них решал.

Сохранились яркие воспоминания члена исполкома Кронштадтского Совета большевика И.П. Флеровского об этом митинге. После выступлений большевиков с разъяснением причин отмены демонстрации «трибуна хаотически бралась с бою». «Кричал каждый, кто оказывался наверху». Обстановкой пытались воспользоваться леваки-провокаторы, стремясь любыми путями вызвать кронштадтцев в Петроград. Исход митинга во многом зависел от позиции анархистов. Предводитель кронштадтских анархистов Х.З. Ярчук, хотя и обрушился с резкой критикой на большевиков за робость и нерешительность, вынужден был заявить: «Без большевиков идти нельзя, без организации, без руководства не победишь». По-другому вели себя на митинге анархисты, прибывшие в Кронштадт из Петрограда. Они пытались спровоцировать матросов, повторяли провокационные заявления, что в Питере «демонстрантов бьют, что Марсово поле усеяно трупами», призывали «на помощь питерцам». Однако в конце концов А.М. Любовичу, И.П. Флеровскому и другим руководителям кронштадтских большевиков с большим трудом, но все же удалось убедить возбужденных матросов, что петроградский гарнизон, фронт, провинция пойти за Кронштадтом в «прямой боевой поход» не готовы. В результате было принято компромиссное решение: послать в Петроград делегацию, чтобы иметь более ясное представление о событиях. В назначенной исполкомом Петроградского Совета демонстрации 18 июня кронштадтцы, обидевшись, приняли очень ограниченное участие. Они недовольны были условиями участия в демонстрации — без оружия и «с согласия начальства», с которым они хотели драться.