Матрос с «Бремена» - [33]

— Да ну, быть не может! — Флэнеген уже не скрывал злой иронии. — Нечего мне морочить голову!

— Ты что, шутишь, — разозлился Алекс, — или в самом деле хочешь знать, что произошло?

— Ради Бога! — зашептал Маккрэкен своим высоким, скованным от напряжения голосом. — Нечего здесь ломать комедию, Флэнеген. Скажи что хотел, — и сматываемся отсюда поскорее! — Он с тревогой поглядывал на улицу, вверх и вниз. — Насколько мне известно, на этой улице в любую минуту может появиться коп!

— И это говорит наш шеф полиции! Человек с такими закаленными, железными нервами! — уколол его Флэнеген.

— Как я жалею теперь, что влип в это дело! — хрипло признался Маккрэкен. — Ну, Алекс, рассказывай, что там произошло?

— Все очень просто, — начал Алекс. — Я подключил к запалу фитиль, рассчитанный на два часа горения, и за это время вся нафта испарилась.

— «Испарилась»? — машинально, медленно повторил за ним Сэм.

— Как это так — «испарилась»?

— Он ведь у нас студент, наш мальчик Алекс, — вмешался Флэнеген. — Знает ученые слова. «Испарилась»… Ах ты, тупой грек! Эксперт по эффективности… Ты поганый, глупый первокурсник! Кому мы только доверили сжечь дом! «Испарилась»! Тебе только грязную посуду мыть в ресторанах, Алекс! — И Флэнеген плюнул ему в лицо.

— Зачем ты ругаешься! — обиженно заговорил Алекс, вытирая плевок. — Я сделал все, что мог!

— Ну и что теперь будем делать? — загнусавил Маккрэкен. — Кто скажет мне, что нам теперь делать?

Флэнеген, накренившись в сторону еще больше, с силой схватил Алекса за воротник.

— Послушай, Александр! — Он брызгал слюной ему в лицо. — Ты сейчас вернешься в этот дом, ты его подожжешь, и на сей раз подожжешь как надо, с полной гарантией! Слышишь меня?

— Да, — ответил Алекс дрожащим голосом, — конечно, слышу, Флэнеген. Но не отрывай мне воротник. Знаешь, сколько стоила мне эта рубашка? Восемь баксов!

— Ты сейчас лично подожжешь этот дом, устроишь в нем пожар! — Флэнеген еще крепче схватил его за воротник. — Лично проследишь за огнем, за пламенем. Понимаешь? Никаких фитилей, испарений — ничего подобного! Понял?

— Понял. Все ясно.

— А если что-то опять сорвется, мы сделаем из тебя слоеный пирог! — повторил свою угрозу Флэнеген, глядя своими белесыми, наглыми глазами прямо ему в глаза.

— Да оставь ты наконец в покое мой воротник! — с трудом выговорил Алекс, чувствуя, что начинает задыхаться. — Послушай, Флэнеген, за эту рубашку я заплатил…

Флэнеген снова плюнул ему в лицо.

— До чего хочется пнуть тебя ногой в живот! — Выпустил его воротник и смазал по физиономии тыльной стороной ладони.

— Послушай, Флэнеген… — Алекс пятился, спотыкаясь, назад.

Дверца звонко захлопнулась.

— Поехали, Сэм! — приказал Флэнеген, откидываясь на спинку сиденья.

Автомобиль помчался вниз по улице. Алекс вытер платком лицо; руки его дрожали.

— Боже мой! — прошептал он, поворачивая в кромешной тьме к зеленой лужайке перед домом.

Услыхал вдруг чириканье воробушка — это в три-то часа ночи! — И чуть не заплакал под густыми кронами высоких деревьев.

Однако, очутившись снова в доме, сразу стал другим, — как всегда, внимательным и деловитым. Сначала поднялся наверх, где хранил ведерки с нафтой, и принес их все вниз — по два за каждый раз. Сорвал все шторы с окон первого этажа, сложил в большую кучу в дальнем углу длинного холла, который тянулся по всему дому с одной стороны. Этого ему показалось мало. Сняв чехлы с мебели, бросил их на кучу штор. Потом спустился в подвал, принес оттуда три коробки из-под яиц с бутылками рома «Эксельсиор», разложил их на гребне тряпичной кучи. В результате в конце холла выросла настоящая гора, высотой не меньше семи футов. С угрюмым видом он продолжал работать: носился по дому, вверх и вниз по лестницам, отрывая повсюду с треском ткани, если сразу не поддавались; ему было жарко в пальто, пот лил с него градом, скатывался по шее вниз, проникая через тугой воротничок рубашки. Всю мебель в доме он облил нафтой, потом, вернувшись к своей куче в конце холла, вылил на нее галлонов десять нафты. Едкий ее запах ударил ему в нос, и он невольно попятился. Стоя в нескольких шагах, он любовался своей работой. Если и сейчас дом не сгорит — то его не сжечь и в мартеновской печи! Когда он со всем этим справится, в доме Литтлуортов будет жарко, нечего и сомневаться. Схватив метлу, он отломил у нее палку и обмотал толстым слоем тряпок. Долго окунал свой факел в ведерко с нафтой, покуда из тряпья на палке не стали падать крупные капли на пол. Довольный собой, стал насвистывать какую-то веселую мелодию, потом напевать:

— Да, в этом старинном городке сегодня ночью будет жарко, очень жарко, как пить дать!

В противоположном конце холла, узкого, но длинного, прямо напротив громадной кучи тряпья с бутылками рома, он широко раскрыл окно. Теперь от пока еще не подожженного костра его отделяло всего каких-то футов тридцать пять.

— Да, сегодня ночью в этом старинном городке будет очень-очень жарко! — напевал он себе под нос, вытаскивая спичку из двенадцати, что лежали, без коробка, у него в кармане.

Алекс стоял у распахнутого окна, приготовившись выпрыгнуть из него, как только поднесет горящую спичку к своему самодельному тяжелому факелу. Тот сразу ярко вспыхнул у него в руке, и он, размахнувшись, изо всех сил бросил его через весь холл, на пропитанную нафтой кучу тряпья с бутылками рома… Факел угодил прямо наверх кучи — стало очень страшно… Но несколько секунд ничего особенного перед глазами не происходило.