«Матрица» как философия - [94]

Хорошо известно, что кнопка «Закрыть дверь» в большинстве лифтов представляет собой совершенно излишнее плацебо и находится там только для того, чтобы создать у людей впечатление, что они как-то участвуют, способствуют ускорению движения лифта, — когда они нажимают эту кнопку, дверь закрывается в то же самое время, как и тогда, когда мы просто нажимаем кнопку с номером этажа, не «ускоряя» процесс нажатием кнопки «Закрыть дверь». Этот крайний и очевидный случай ложного участия — подходящая метафора для участия индивидов в нашем «постмодернистском» политическом процессе. Это окказионализм в самом чистом виде: согласно Мальбраншу, мы все время нажимаем такие кнопки, но именно непрерывная деятельность Бога обеспечивает координацию между этими действиями и последующими событиями (закрытие двери), в то время как мы полагаем, что событие является результатом того, что мы нажали кнопку.

Поэтому важно постоянно учитывать фундаментальную двусмысленность того, каким образом киберпространство влияет на нашу жизнь: это зависит не от технологии как таковой, но от способа ее социального описания. Погруженность в киберпространство может интенсифицировать наш телесный опыт (новая чувственность, новое тело с большим количеством органов, новое разделение полов), но она также открывает возможность для того, кто приводит в действие механизм, управляющий киберпространством, буквально украсть наше собственное (виртуальное) тело, лишая нас власти над ним, так что индивид больше не сможет относиться к своему телу как к «своему собственному». Здесь мы сталкиваемся с конститутивной двусмысленностью понятия аннексии.[193] Изначально оно обозначало действие, вследствие которого субъект лишался своего непосредственного права принимать решения; искусством политической аннексии владел Наполеон, который оставлял монархам завоеванных стран видимость власти, в то время как в действительности они больше не были способны осуществлять ее. На более общем уровне можно сказать, что такая «аннексия» монарха характерна для конституционной монархии, в которой функция монарха сводится к чисто символическому жесту «расстановки точек над i»: он подписывает и таким образом делает обязательными к исполнению указы, содержание которых определяется выборным правящим органом. Не относится ли то же самое, с некоторыми оговорками, к сегодняшней прогрессирующей компьютеризации нашей повседневной жизни, в ходе которой субъект также все более «аннексируется», незаметно лишается своей власти под видом ее увеличения? Когда наше тело аннексируется (будучи пойманным в сети электронных средств), оно одновременно подвергается угрозе радикальной «пролетаризации»: субъект (S) потенциально сводится к $, поскольку даже мой собственный личный опыт может быть украден, может управляться и регулироваться механическим Другим. Мы вновь видим, как проект радикальной виртуализации закрепляет за компьютером позицию, которая в точности соответствует положению Бога в окказионализме Мальбранша. Поскольку компьютер координирует отношение между моим разумом и тем, что я переживаю как движение моего тела (в виртуальной реальности), можно легко вообразить компьютер, который сходит с ума и начинает действовать как «злой Бог», нарушая координацию между моим разумом и моим телесным опытом. Когда исполнение приказа разума «поднять руку» приостанавливается или даже нейтрализуется, наиболее фундаментальный опыт переживания тела как «моего» оказывается подорванным. Таким образом, кажется, что киберпространство реализует в действительности параноидальную фантазию, развитую Шребером — немецким судьей, мемуары которого анализировал Фрейд. Компьютерная Вселенная психотична в той мере, в какой она предстает материализацией галлюцинации Шребера о божественных лучах, посредством которых Бог непосредственно контролирует человеческий разум.

Другими словами, разве не воплощение большого Другого в форме компьютера порождает внутренне присущее компьютерной Вселенной параноидальное измерение? Стало общим местом, что в киберпространстве способность «загружать» сознание в компьютер в конечном счете освобождает людей от их тел — но она также освобождает машины от «их» людей.

ВОПЛОЩЕНИЕ ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ ФАНТАЗИИ

Наконец, еще одно противоречие заключается в двусмысленности освобождения человечества, провозглашенного Нео в финальной сцене. В результате вторжения Нео в Матрице происходит «ошибка системы»; в то же самое время Нео обращается к людям, все еще остающимся в Матрице, в качестве Спасителя, который научит их, как освободиться из заключения в Матрице, — они смогут нарушать физические законы, гнуть металл, летать по воздуху… Однако проблема состоит в том, что все эти «чудеса» возможны только тогда, когда мы остаемся внутри Виртуальной Реальности, поддерживаемой Матрицей, и просто огибаем и изменяем ее законы: по своему «реальному» статусу мы все еще «рабы» Матрицы, мы просто приобретаем дополнительную способность изменять законы тюрьмы для нашего разума. Как насчет того, чтобы вообще выйти из Матрицы и войти в «реальную реальность», в которой все мы — жалкие создания, живущие на разрушенной Земле?