Матриархия - [88]

Фырк, фырк. Звяк, бу-бух!

То, что нас ищут - возможно, целенаправленно, - меня ничуть не обрадовало. Сердце заколотилось в груди, во рту кислятина, и от жуков в том числе. И вот мы прислушиваемся, как один: кто там ходит, наверху?

С одной стороны, хочется заорать, привлечь к себе внимание. А с другой... погреб - безопасная гавань.

- Собаки, что ли, - пробормотал Рифат. - Эй, ау! - он влез на ступеньку и потыкал прикладом в крышку. - Слышите?! ЭЙ!

Сверху, в ответ на слова, потянуло сыростью. И вода закапала - р-раз! - потекла тонкой струйкой. Попала на Рифата, и он стал стряхивать капли, бурча от досады.

- Собаки? - переспросил Веня. - У нас в общине был пес. А потом Устин, был такой болван, захотел шашлыка.

- Папа, а у нас будет... собачка?.. - сонно пробормотала Риточка. И еще что-то добавила, совсем неразборчиво.

Вода полилась тонкой, непрерывной струей и заплямкала, размывая утоптанную нами землю.

- Воды у нас теперь в достатке.

В щелках сверху мелькнула белесо-синяя вспышка, как будто щелкнул кто фотоаппаратом-поляроидом. На долю секунды я увидел мертвецов. Не только того, что разлагался в углу, но и еще троих. Один - с ребенком на руках. У всех - чернота под глазами и треугольные, будто подточенные зубы.

- Гроза началась? - пробормотал Рифат. - Ч-що-орт! Божья срань...

- Эй, мусульманин!..

Рифат пропустил замечание мимо ушей, и разразился бранью.

Вода теперь лилась небольшим водопадиком, плюс потоки текли и из других щелей. Земля раскисала, пахло сырым дерном и гнилыми листьями. Я подумал о съеденных жуках, и желудок снова обиженно заворчал.

- Надо выбираться! - прохрипел Рифат. - Чертовня, е-мое!

Мы пробовали и так, и эдак, промокли. Веня все порывался присоединиться к нам, а мы ему говорили, чтоб он расслабился и сидел с Риткой. Бедняжку я не видел, но без труда представлял ее измученное личико.

Показалось вдруг, что мы сидим здесь уже дней пять, как минимум. Вот теперь еще и дождь пошел, и капли так сильно барабанят сверху, что нам показалось, будто там кто-то бродит или разговаривает. Настоящий ливень.

Своими догадками я делиться не стал, варил их внутри себя, в котелочке. А Рифат не затыкал рот ни на секунду: бурчал, бурчал.

А под ногами уже плескалась хорошая лужица.

Я залез Рифату на плечи, и мы продолжили игру с крышкой. Потом поменялись, и Рифат прыгал у меня на плечах, как на ишаке. Дурацкое ощущение, да и вид у нас был дурацкий, видимо.

Мы промокли до нитки, и, в конце концов, плюнули. Поднять крышку нереально, даже на миллиметр не сдвинули.

Веня и Риточка отсели в дальний угол. Мы с Рифатом подсели к ним.

- Не думаю, что нас затопит, - сказал Рифат.

Мы промолчали, переваривая эту мысль. Погреб в самой высшей точке - метра два с половиной. Я, в прыжке - не достаю разбухшего дерева. В щели льются потоки, как будто прямо над нами лежит шланг. Я прямо представил железный наконечник, пожарного шланга, чем-то похожий на удава из мультика «38 попугаев».

- Пап, а откуда водичка?

- Дождик пошел, - ответил Веня. - Ты хоть поспала?

- Да, - Рита сладко зевнула, и я невольно подхватил зев. За мной - Рифат, да и Веня зевнул тоже.

Вот бы стать ребенком! Только совсем младенцем, чтоб ничего не понимать. И чтоб за тебя все решали другие.

Дурацкие мысли.

***

Так мы просидели, может, час. Дождь продолжал идти, изредка полыхали молнии, глухо ворчал гром. Вода прибывала и прибывала, теперь уже по колено почти. Я вспомнил одну из частей «Пилы». Или это другой фильм? Там человек был заперт в каком-то резервуаре, вроде герметичного лифта, и со всех сторон прибывала вода.

Лето стояло засушливое. Никаких дождей с конца мая, и по конец августа, а потом, перед самым сентябрем, что-то покапало, смешное. И все, после опять засуха.

И ничего не сделаешь, не переубедишь никак стихию. Возможно ли договориться с лавиной? Или с цунами?

Так и женщины превратились в подобие слепых, карающих десниц, только Господа ли?

Когда воды стало по пояс, мы с Рифатом вновь бросились к лестнце. Очередная ступенька треснула и сломалась, и теперь мы, под ледяным водопадом, пытались приподнять-таки крышку.

А вода прибывала и прибывала. Я вспомнил тех людей, из погреба Ашота, и подумал, что это наверно, месть высших сил. Возданется каждому по заслугам его, по деяниям. Или высшие силы не мстят?

В любом случае, мне кажется, что ТАМ нас будут судить не за то, что мы совершили, а за то, чего не сделали.

Мы фыркали и кашляли в ледяной жиже. Какие-то обломки щекотали кожу, проникнув под одежду, вроде мелких рыбешек, пескариков.

И конечно, плавала всякая мерзость, как в ведьминском котле.

- Б...ь! - Рифат отплевывался от воды. С бороды течет в три ручья, глаза поблескивают. Черт его знает, от чего - темнота кромешная. Как у кошки что ли, глаза?

- Не ругайся при ребенке, - пожурил его я.

А вода прибывает и прибывает. Спички промокли, блокноту кабздец тоже. Все это время он чудом «выживал» вместе с нами, выпутывался из всяких передряг, теперь размок, разбух и, конечно, даже если его высушить - рисунки прежними не станут. И может хорошо, что Веня успел их посмотреть.

Надо же, какой-то древний язык. А может, Веня маленько поехал? Этого тоже нельзя исключать.