Материки - [4]

— Дорогие выпускники! — Ну, пошло, поехало… — В связи с вашей практикой, обещанной нами семь лет назад, — а вот это уже интересно, — мы решили послезавтра, во время выпускного бала, вручить вам ориентировки на ваши практики. К сожалению, нам не удалось устроить это испытание до ваших выпускных экзаменов по определенным причинам… — в которые, конечно, нас никто не торопится посвящать, — Завтра приедет делегация представителей четырех сторон света, чтобы помочь вам в начале вашего пути. Прошу привести ваши комнаты в достойный вид перед выпускным, прежде чем вы их покинете…

Директор еще что-то говорил про важность сдачи экзаменов, но я уже не слушала, многозначительно переглядываясь с Санькой. Нет, делегации юга, востока и запада я еще понимаю. Но кто пропустил к нам представителей Лунной Империи?! Рискуют, блин, ребята. И все из-за нас недоучек. Ей Богу, мне даже чуть совестно стало. Но я быстро вспомнила прогноз Саньки познакомиться с представителями Лунного материка поближе и успешно подавила совесть. Ведь прогноз был не особо лицеприятным.

Возвращались мы из зала в самом, что ни наесть задумчивом состоянии. Я специально попросила Саину пройтись пешком, дабы тщательно все обдумать и сейчас недовольная подруга шумно сопела мне в затылок. За все те двадцать минут, что мы добирались до своей комнаты, мы не обмолвились с ней ни словом. Наша спальня встретила нас угрюмым молчанием и темнотой. Не сговариваясь, мы зажгли камин в первый раз в жизни магическим образом и разошлись по письменным столам, зубрить конспекты, упорно составленные на протяжении месяца, аккурат для завтрашнего экзамена.

Однако грызть гранит науки ни у кого из нас небыло желания. Весь материал мы уже сто раз как повторили и заучили все ответы на мыслимые и не очень мыслимые вопросы. Поэтому уже через час мы сидели перед зеленоватым пламенем камина и пили впервые в жизни наколдованный чай.

— Саня… — тихо начала я.

— Да… — чуть ли не шепотом ответила подруга.

И тут меня прорвало.

— Что с нами будит? А если нас и в правду отправят на Лунный материк? А если еще хуже — нас разделят? Мы с тобой девять лет не расставались, не считая летних каникул, но мы знали, что вновь увидим друг друга вначале года! А тут, представь себе, расстаемся и… и одна из нас умирает!

— Типун тебе на язык! — Не выдержала Саина. Тут я заметила, что ее карие глаза наполнились слезами.

И мы как последние дуры разревелись. Ревели мы час. Потом меня посетила отчаянная идея.

— Сань… а давай погадаем напоследок?

Саина весьма зловеще ухмыльнулась.

— Ну, давай. На что вначале?

— А давай на суженного! — Прыснула я.

Это гадание было эстафетой переходящей от всех выпускниц академии.

Подруга тотчас достала откуда-то зеркальце, несколько античного вида свечей с непонятными мне рунами (с моей-то пятеркой по рунам!!!) и блюдечко с наливным яблочком. Мы на этот раз, по-настоящему зажгли свечи, потушили камин и начали…

Первой ворожить (волшебницы и ворожить! Хе-хе…) я предоставила Саньке. Та интригующе зыркнула на меня и начала:

— Ряженый мой суженый… — она чуть замялась и продолжила: — приходи контуженый…

Я запаниковала.

— Слышь, Сань, походу это из другой оперы… — почесала я тыковку, — ты, это, поосторожней, а то и впрямь на контуженого нарвешься…

Саина испуганно икнула.

— Суженый-ряженый, на воде заряженный… — забормотала подруга, — на огне поведенный, в воздухе разведенный, на земле распятый, покажись, конопатый!

— Э-э-э??? — Офигела я. Нет, я, конечно, знаю, что каждая заклинает, как хочет…. но почему именно конопатый?

Тем временем Санька твердо вцепилась в зеркало, которое уже заволокла огненная дымка. Подруга, видно, что-то там разглядела, так как ее ротик восхищенно отвис. Секунда — и вот она уже радостно смотрит на меня.

— Ну что? — Не утерпела любопытная я.

Саня таинственно на меня посмотрела и…

— Нельзя говорить, а то не сбудется. — Огорошила она меня.

Мое сиятельство скрипнуло зубами и отобрало зеркало.

— Итак… — я прокашлялась, пытаясь сдержать волнение. — Суженый моя ряженый, словно ель наряженный, дикий как метель-пурга, нежный, словно бирюза, словно пламя ты изменчивый, на волне обвенчанный… — Честно говоря, сама не знала, что несу, слова как-то сами приходили на язык. — Соедини половинки, как поле тростинки, найди меня, по свету идя, дождем крещенный, вьюгой замеченный, костром завлеченный, землей погребенный…

Я неуверенно заткнулась. Это что ж за гадание такое? Вдвое длиннее, чем у Саньки и повязанное на гораздо больше, чем пять стихий…

Мое внимание привлекло зеркало. Я, кажется, даже дышать перестала. В зеркале появился темный водоворот, отражающийся у меня в зрачках. А из водоворота медленно выступила фигура. Он был невероятно красив. Не по-человечески. На нём были кожаные черные штаны путника и высокие сапоги, выше пояса он был обнажен. Узкая талия, широкие плечи и осанка танцора. Мускулист, но в одежде я бы это не заметила. Мой взгляд поднялся выше… и я охнула. Фиолетовые волнистые волосы спадали по правому плечу до талии. Лицо его оставалось в тени, но глаза… Горящей радугой они мерцали из тьмы, впиваясь в мое лицо. В радужке были все цвета этого мира, плавно переходящие из одного в другой. Он был совершенен… но зрачки у него были, как у дикой кошки, узкие и вертикальные… а еще за спиной…