Материалы по истории песни Великой Отечественной войны - [8]

Девчата Родины моей!

Чтоб в яростной войне

Я стал к врагу в три раза злей,

Пишите письма мне,—

звучит единое настроение, единая мысль, сущность которой выражена особенно ярко в стихотворении девушки-ленинградки:

Все для Родины — ее закон.

Теми же чувствами продиктованы и песни-ответы и песни-письма девушек (см. №№ 71—75).

Мотивы единения фронта и тыла глубоко проникают в поэзию народа.

Так, например, слагается в Уральском добровольческом танковом корпусе песня, в которой фронтовики вспоминают о подарке уральских рабочих1.

В свою очередь и в тылу создавались песни, которые входили в репертуар фронтовиков.

На завершающем этапе войны новые настроения порождают новую тематику лирической песни. Возвращение на родину, в родной дом, радость встречи с близкими, радость победителя — темы, все чаще и чаще встречающиеся во фронтовой лирике последних лет войны.

Вместе с тем лирические темы, особенно характерные для этого периода, не вытесняют из репертуара бойцов героической песни, которая продолжает звучать и на этом заключительном этапе войны.

На всем протяжении войны каждая часть имела свою походную песню, боевая хроника которой, в связи с блистательными победами Советской Армии, постоянно пополнялась новыми событиями и фактами.

Таков характер, например, «Марша 716-го артиллерийского полка».

Сражались мы под Ельней и Бреслау,

Средь финских скал и Пруссии болот,

И от Москвы зениток наших славу

Все время гордо мы несем вперед... («N 2 17).

«Бить врагов я начал в Сталинграде»,— поется в «Песенке фронтовика», сложенной на одном из участков фронта.

Шаг за шагом отмечает походная песня сражения и победы своего боевого соединения (см., напр., № 14—17, № 106).

В 1945 г. в Германии в танковом корпусе сложился «Походный вальс» на мотив песни Исаковского — Блантера «В лесу прифронтовом». В песне молодого поэта-фронтовика А. Янежича звучит голос Советской Армии-победительницы, всегда готовой встать на защиту родных рубежей.

...Мы с этим вальсом шли вперед

За наш родной народ,

Походный вальс, любимый вальс

Наш гармонист поет.

Про наши встречи, про девчат,

Оставленных вдали,

И про героев — про ребят,

Что до границ дошли;

Что снова мы готовы в бой,

В победный бой идти,

Что в мире силы нет такой,

Чтоб наш удар снести («N* 103).

Огромный исторический интерес представляют песни, посвященные завершающим боям — штурму и падению гитлеровского Берлина:

И вновь знамена русские победы Мы принесли в поверженный Берлин.

Содержание этих строк является лейтмотивом многих песен той поры.

Запечатлен в песнях и великий день победы над фашистской Германией:

Эту песню в Берлине сложили,

Но Россия нам вся подпоет,

Как советский народ шел в последний поход,

Как фашистов в боях разгромили («N* 105).

В дни капитуляции фашистской Германии особую популярность приобретают песни типа «Застольной». Они появляются на различных участках фронта, варьируясь в соответствии с новыми событиями.

Если в годы войны о боевом пути пели в строевой походной песне, то теперь широкое распространение получает застольная песня, темой которой являются воспоминания о пути пройденном. Завязкой для песен этого типа служит момент расставания с боевыми товарищами.

Время пришло, и прощаться приходится

С хлопцами роты штабной.

Выпить бы надо да вспомнить, как водится,

Где мы ходили на бой... (№ 106).

И за рубежом родной земли подолжают звучать песни, возникшие и певшиеся в дни боев за свои города и села.

Характерно, что наиболее популярные фронтовые песни были подхвачены и исполнялись в странах, освобожденных Советской Армией от фашистского рабства. Фронтовики свидетельствуют, что такие, например, песни, как «Огонек», «Катюша», «По долинам и по взгорьям», — пели и чехи, и поляки, и болгары, и румыны и другие народы.

* * *

В докладе на торжественном заседании 6 ноября 1941 г. товарищ Сталин сказал: «Не может быть сомнения, что идея защиты своего Отечества, во имя чего и воюют наши люди, должна породить и действительно порождает в нашей армии героев, цементирующих Красную Армию, тогда как идея захвата и ограбления чужой страны, во имя чего, собственно, и ведут войну немцы, должна породить и действительно порождает в немецкой армии профессиональных грабителей, лишённых каких-либо моральных устоев и разлагающих немецкую армию»1. Эта закономерность, так четко сформулированная товарищем Сталиным, дает ключ к пониманию поэтических образов песен Великой Отечественной войны.

В этих песнях встает прежде всего образ ее непосредственного участника — воина Советской Армии и народного мстителя — партизана. В ряде песен герой — историческое лицо — назван своим подлинным именем, подчас известным всей стране, как, например, Доватор (№ 21), Черняховский (№ 23), Матросов (№27) и другие. Но часто песня запечатлевает образ и имя местного героя, известность которого ограничивается пределами данного подразделения, части или полка. Таковы песни о снайперах Мозовце (№ 24), Ильине и Гончарове (№ 25), песни-некрологи о полковнике Садыкове (№ 22) и другие. Однако, запечатлевая имя героя и документируя тем самым его подвиг, песня вместе с тем типизирует его образ. В ряде случаев песня, утратив связь с определенным лицом, живет как песня о безыменном герое.