Мать-Россия! Прости меня, грешного! - [4]

Шрифт
Интервал

Елена Евстигнеевна была из породы тех женщин, которые, сознавая свою красоту, любовались ею сами, позволяли любоваться собой другим, и всякую ноту протеста или возражений воспринимали как фальшивую, портящую строй оркестра.

Общество мужчин она любила; ей приятен был вечерний визит Морозова, хотя, как врача, она его так скоро не ждала.

— Ты, Володя, извини, я ведь тебя знаю с пелёнок.

— Может, потому и не верите как врачу. Ведь, кажется, Чехов говорил: труднее всего завоевать авторитет в своей собственной семье.

— Отчасти и этот фактор играет роль. Но ты, пожалуйста, наблюдай Бориса. И меры, которые считаешь нужными, принимай. Только не смейся надо мной и не мешай мне пользовать экстрасенсов. У меня вот список: семь человек набрала по Москве. Один из Ростова, психотерапевт. Он зимой и летом ходит без обуви. Говорят, лечит все болезни, кроме рака. Женщина с Кавказа — та исцеляет пальцами. Из пальцев у нее какое-то свечение; и ещё одна дама из Новосибирска; эта травница, лечит даже рак.

Морозов помешивал чай с лимоном и принуждал себя сохранять серьёзное выражение на лице. Немалого труда ему стоило сдерживать улыбку, но знал: улыбнётся — всё пропало. Хозяйка помрачнеет, и он потеряет последнюю возможность помогать другу.

— Я тоже много слышал о них… этих самых… экстрасенсах. Одному по настоянию министерства создали условия, проверили его метод.

— Что за метод?

— Какой-то особый ритм дыхания — частых и неглубоких вдохов-выдохов.

— Знаю такого, слышала. Он нашему певцу-премьеру сеансы давал. Представьте: у того силы прибавилось. Если раньше партию Гремина, например, едва доканчивал, весь потом обливался, то потом, применив метод дробного дыхания… Ну, да ладно! И что же?.. Что показала проверка?..

Стараясь потрафить Елене Евстигнеевне, заговорил мягко, доброжелательно:

— Есть такие болезни легких, где мелкий учащенный ритм помогает; будто бы врачи стали рекомендовать его, но взять на веру безоговорочно, рекомендовать всем…

— Вот-вот, — оговорки, сомнения… И мудрено от учёных ожидать иного! Согласиться с каким-то самоучкой… Как можно?.. Не смейте колебать авторитеты!.. Здесь лежит пункт наших раздоров с муженьком. Однако, слава Богу, он хоть теперь перестал бросаться словами «шарлатан», «проходимец». Когда его донимали камни в печени, я пригласила экстрасенса и тот сделал ему глубокий всепроникающий массаж — он почувствовал облегчение; другой экстрасенс предложил пить настой от молодых берёзовых листьев — болезнь и вовсе отступила. Мы собирались делать операцию на желчном пузыре — удалять его, теперь, слава Богу, обошлось. Вот вам, Володенька, экстрасенсы.

Володенька хотел возразить в том смысле, что настой из берёзовых листьев давно известен, но и тут промолчал из деликатности. Он предоставлял хозяйке полную инициативу в разговоре.

— Врачи у нас были, профессор приезжал — приступ сняли, а боли остались. Эти же… и боли устранили, и пути излечения указали. А муж с тех пор перестал со мной спорить. Взял меня за руку, сказал: прости, Леночка. Кажется, в них, действительно, заключена какая-то тайная сила.

И Елена Евстигнеевна с ещё большим убеждением заключила:

— С тех пор я верю в экстрасенсов.

Морозов порывался встать, пройти к больному, но Елена Евстигнеевна властным жестом его удерживала, потчевала гостя вареньем, подкладывала пирогов — и всё говорила о волшебных целителях, о сыне, которому теперь лучше и который вскоре наверняка встанет на ноги.

Чрезмерное возбуждение хозяйки было не случайным, она к Морозову имела особенный интерес. Ей только что позвонили из управления театрами, предложили на всё лето и затем осень ангажемент на роль консультанта одной оперной труппы. Однажды она в такой роли была уже на гастролях — ей очень понравилось быть наставницей балерин, консультировать, наблюдать, советовать, — теперь снова предложение, но как быть с Борисом? На кого оставить больного сына? Помочь тут мог только Морозов — с детства близкий, почти родной человек.

— Ах, Борис, Борис, — как ты не вовремя заболел! Мне предстоят гастроли, у меня голова идёт кругом.

— Положим Бориса в клинику, присмотрим.

— Была бы у тебя жена домовитая — тогда иное дело; а то и сам ты не ухожен, а тут ещё приятель. Ему бы сварить бульончик, напечь пирожков… Женский глаз и женские руки.

— А вы не волнуйтесь. Я подыщу няню — будет кормить его с ложечки.

Морозов знал: если предстоят гастроли и Елену Евстигнеевну приглашают, то в мире нет сил, способных удержать её на месте.

— Без вас театру не обойтись, а потому и разговаривать не о чем. Бориса положу в клинику: подлечим, поставим на ноги. Ну а там для закрепления пошлём в санаторий — может, я и сам с ним поеду.

Женское сердце исполнилось чувством благодарности.

— Нет ничего крепче и возвышеннее мужской дружбы. Пожалуй, самая пылкая любовь не может сравниться с этим благородным чувством. Ты рыцарь, Володя. Я теперь спокойно отправлюсь на гастроли. Об одном тебя слёзно прошу: к нему будут ходить экстрасенсы, — ты, пожалуйста, принимай их, не препятствуй, не мешай.

— Много их, экстрасенсов? — искренне удивился Морозов.

— Ну нет! Их трое. Я авансом выплатила гонорар — каждому. Верю им, как себе. Один — психотерапевт. Он ничего не делает; смотрит и — говорит. Но больше смотрит. Этот будет лечить от полноты. Второго вы видели. Третий — высший класс массажа. Всё лечит массажем.


Еще от автора Иван Владимирович Дроздов
Оккупация

«Оккупация» - это первая часть воспоминаний И.В. Дроздова: «Последний Иван». В книге изображается мир журналистов, издателей, писателей, дается широкая картина жизни советских людей в середине минувшего века.


Последний Иван

Антисионистский роман-воспоминание о времени и людях, о писателях и литераторах. О литературных и не только кругах. И о баталиях, что шли в них.


Разведенные мосты

Третья книга воспоминаний Ивана Дроздова, отражающая петербургский период его жизни, по времени совпадающий с экономическими и политическими потрясениями в нашей стране.Автор развернул широкую картину современной жизни, но особое внимание он уделяет русским людям, русскому характеру и русскому вопросу.


Геннадий Шичко и его метод

Книга состоит из двух частей: очерка И. Дроздова «Тайны трезвого человека» и материалов Г. А. Шичко, раскрывающих разработанный им и проверенный на практике опыт, отрезвления алкоголиков. Писатель И. Дроздов первый описал опыт Г. А. Шичко и напечатал большой очерк о ленинградском ученом и его методе в журнале «Наш современник» (№ 2, 1986 г.) Здесь этот очерк дается в расширенном виде, в него вошли рассказы о современных отрезвителях, учениках и последователях Г. А. Шичко.Книга послужит ценным пособием для пьющих, желающих стать на путь трезвости, поможет инструкторам-отрезвителям глубже овладеть методом Г.


Живём ли мы свой век

При нерадивом отношении к своему здоровью можно быстро израсходовать жизненные силы, даже если человек находится в наилучших социальных и материальных условиях. И наоборот. Даже при материальных затруднениях, многих недостатках разумный и волевой человек может надолго сохранить жизнь и здоровье. Но очень важно, чтобы о долголетии человек заботился с молодых лет...


Филимон и Антихрист

Роман — откровение, роман — исповедь русского православного человека, волею судеб очутившегося в среде, где кипели страсти, закладывались мины под фундамент русского государства. Автор создаёт величественный образ героя новейшей отечественной истории, его доблесть и мировая душа раскрываются в жестоких столкновениях с силами зла.Книга отсканирована и подготовлена для публикации в сети Интернет на сайте www.ivandrozdov.ru участниками Русского Общественного Движения «Возрождение Золотой Век» с разрешения автора.


Рекомендуем почитать
Зазеркалье Петербурга

Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.


Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого

Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.


Центральная и Восточная Европа в Средние века

В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.


Еда и эволюция

Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.


История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена

Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.


Шлем Александра. История о Невской битве

Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.