Мать Мария (1891-1945). Духовная биография и творчество - [10]
По воспоминаниям 1936 г., именно Блок"благословил"ее отъезд:"В случайную минуту, неожиданно для себя, говорю ему то, чего еще и себе не смела сказать:"Александр Александрович, я решила уехать отсюда: к земле хочу. Тут умирать надо, а я еще бороться буду". Он серьезно, заговорщницки отвечает:"Да, да, пора. Потом уже не сможете. Надо спешить"(626). Приезд зимой 1913 г. в Москву и встреча с Вяч. Ивановым и А. Толстым только укрепили Кузьмину–Караваеву в понимании того, что ее борьба за жизнь с силами умирания есть одновременно борьба за Блока:"У России, у нашего народа родился такой ребенок. Самый на нее похожий сын, такой мучительный, как она. Ну, мать безумна, – мы все ее безумием больны. Но сына этого она к нам на руки кинула, и мы должны его спасти… Как его в обиду не дать, – не знаю, да и знать не хочу, потому что не своей же силой можно защитить человека. Важно только, что я вольно и свободно душу даю на его защиту"(628). Тема полагания души за другого станет для Кузьминой–Караваевой одной из самых важных во всей ее жизни. Этой теме посвящены многие ее произведения, мы к ней еще не раз будем обращаться, но впервые она возникает именно в связи с Блоком.
Обратимся теперь к сборнику"Дорога", полный текст которого можно найти в томе сочинений матери Марии"Равнина русская". Само название сборника говорит о неком движении, пути. Вообще тема духовного, жизненного"пути"играет большую роль и в русской культуре в целом, и в поэзии А. Блока в особенности. Тема"пути" – одна из ведущих и в"Руфи", в"Дороге"же она скорее лишь заявлена. Не случайно третий раздел книги, который первоначально именовался"В пути", под влиянием Блока (есть его исправление), автор переправила на"Начало". Многое в этой книге еще не отчетливо, не прояснено. Не зря А. Блок на полях рукописи оставлял такие заметки:"Очень неотчетливо сказано"[18],"О чем сказано? Обо всем и ни о чем"[19],"Я хорошо знаю, о чем тут сказано, но сомневаюсь, что другие поймут"[20], Блок призывает поэтессу уйти от отвлеченности и тумана[21] и явно был недоволен качеством большинства ее стихов.
В отличие от других рецензентов (таких, как В. Брюсов, С. Городецкий, Н. Гумилев, Вл. Ходасевич), Блок отрицательно оценил и"Скифские черепки", написав в письме от 1 декабря 1913 г., что сборник ему"мало нравится". В этом же письме, написанном в ответ на письмо поэтессы от 28 ноября, А. Блок явно просит у нее духовной поддержки ("силы мои уходят… думайте обо мне"), что не помешало ему здесь же написать резкие слова о"Скифских черепках"[22]. Отношения между этими двумя людьми, как мы видим, были предельно честными. Блок требовал от Кузьминой–Караваевой четкости мыслей и чувств (распознавая нечеткость по стихам), она же ради него (но и себя) вступала в борьбу со смертью и"за Блока".
Борьба эта, впрочем, протекала поначалу на самом элементарном, хотя и необходимом, уровне. Первое, что можно противопоставить смерти – это жизнь в ее непосредственном смысле – рождения детей, материнства. Тема материнства стала характерной для сборника"Дорога"и была отражена в разделе"Земля". В"Руфи"эта тема, как и тема"земли", будет разрабатываться по–другому. Там, и в особенности в эссе 1927 г."Святая земля", уже пойдет речь о том, что земля, плоть, деторождение тоже нуждаются в спасении. Но это потом, пока же лирическая героиня отождествляет себя с матерью–землей:"Тайна тайн: я плоть от плоти / Каждой пахоте земной; / Призвана к ее работе; / Все в ней завершится мной"(56–57), устанавливает свое родство со всей тварью:"Я опять земная /… Долго мне чужбиною была земля… / Милым братом назову земного гада / Каждую былинку назову сестрой"(57), породняется с самой землей:"Сестра моя, сестра моя, любимая земля"(59).
"Скифский"вольный образ жизни сменила сращенность, вплоть до отождествления, с матерью–землей. На поэтике стихов этого периода явно сказался материнский опыт Кузьминой–Караваевой. Такие темы, как вынашивание плода, рождение ребенка получают у нее поэтическое воплощение, впрочем, довольно ожиданное:"И верю я, что здесь во мне растет / Мое дитя земное, – плоть любимой плоти"(61),"О, земля, теперь твой древний путь, – и мой, – / Жизнь взрастившее, мое блаженно чрево"(62). Само деторождение является для поэтессы поводом для утверждения об установлении нерушимой связи с землей:"Так. Жребий кинут. Связана навеки / С землею, древнею моею колыбелью"(62).
Интересно, что в"Руфи"практически все стихи о рождении ребенка отсутствуют, там ракурс иной, для него характерна не"естественная"жизнь плоти, а ее умерщвление:"Теперь я вновь бичую тело; / Обречена душа; прости. / Напрасно стать земной хотела, – / Мне надо подвиг свой нести"(90). Мы еще будем говорить о том, почему произошел перелом. Здесь же отметим, что, как и стихи"Скифских черепков", стихи"Дороги"можно отнести к"языческому"периоду, хотя язычество здесь не столько скифское ("магическое", страстное), сколько"славянское", где в центре стоит фольклорный образ"матери–земли".
Об отношениях со своим возлюбленным ("простым человеком") Кузьмина–Караваева пишет:"Но пришедший твой сын и твой вестник, – / Дал, любя, мне твою благодать./ Так, ему моя нежность и песни, / А тебе – моя вера, о мать"(61). Вера отдается матери–земле. Как же обстоит дело с верою в Бога? Мы находим в сборнике"экуменический"стих со словами:"Мы обойдем все храмы на земле /…И совершая таинства религий"(55), против которого А. Блок написал:"Всяких? Все равно?"
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.