Мат красному королю - [61]

— Вот как?

— Ты говоришь, он не убивал Брейна…

Прежде чем ответить, она опорожнила стакан.

— И ты, Хьюго, знаешь, что он не убивал. Тебе известно, что это сделала я. Ты знал об этом еще до того, как я тебе сказала.

Выпрямившись, Мелоди села и протянула ему пустой бокал. Бишоп вновь наполнил его. С горькой насмешкой в голосе она произнесла:

— Тот маленький человечек на дознании пытался уличить меня, помнишь? Я ему не позволила — почему я должна была позволять? Он не мог бы даже объяснить, почему я так предосудительно равнодушна к этой смерти, не говоря уже о мотиве убийства. Ты вот можешь.

— И еще Софи Маршам, — сказал Бишоп.

Она быстро кивнула.

— Да, она тоже знает. Она и создала этот мотив своими попытками отнять у меня Дэвида. Он даже начал слегка отдаляться от меня, как раньше делали остальные. Но он был все же в моих руках, пока не появилась Софи. Знакомы они были давно, несколько лет, но теперь это стало серьезно. И с ее, и с его стороны. Они собрались ехать за границу, в Париж. Там пожениться. Это произошло бы на следующий день после его гибели. Он сам мне рассказал. — Она вдруг засмеялась низким, грудным смехом. — Звучало очень патетично. Он сидел там, где ты теперь сидишь… как странно, что ты во всем следуешь ему, даже в мелочах… и он сказал, что нам не надо прекращать свидания. Когда он вернется в Англию, мы могли бы по-прежнему встречаться, как встречаемся сейчас.

Бишоп не переменил положения. Он уже привык к образу Брейна. В этой комнате тот провел свои последние часы, здесь выпил последний стакан вина, последний раз в жизни поцеловал женщину. И покинув эту комнату, он унес с собой ответ на вопрос, почему погиб, один ответ. Но были и другие.

— Хьюго, он хотел сделать меня любовницей. Девушкой, с которой можно развлечься, когда приличная жизнь надоест. Боже мой… Я могла бы быть любовницей у десятка мужчин, у сотни!

Гнев сверкал в ее холодных голубых глазах. В ту ночь в них, должно быть, горело бешенство. Был ли Брейн слишком пьян, чтобы не заметить его?

— И что же ты сделала? — спокойно спросил Бишоп.

— Сделала? — Мелоди ушла с дивана, двигаясь гибко и лениво, как кошка. — Я любила его больше, чем кого-либо в жизни, больше, чем могла. И никогда уже так не смогу вновь. А он бросал меня.

Она встала у окна, повернувшись к Бишопу лицом.

— Уезжал на следующий день. С ней. Что я могла сделать?

Бишоп прислонился спиной к стене и чуть повернул к ней голову. Так же ровно он проговорил:

— Ты говоришь, что убила его. Но как ты его убила?

Целую минуту тянулось молчание. Она смотрела на него и не отвечала. Он нарушил тишину тихим голосом:

— Ты прикидываешь, насколько опасно рассказывать мне то, что жаждешь рассказать. Тебе хочется поведать мне, как ты вырвала его у другой женщины, потому что для тебя это была победа. Тебя она все еще пьянит. Но в безопасности ли ты с тех пор, как попала мне в руки, рассказав то, что я старался узнать с той ночи, когда мы встретились?

Голос ее прозвучал властно:

— Я всегда буду в безопасности. Я не завишу ни от тебя, ни от кого-то другого. Я не рассказываю тебе ничего такого, о чем ты не догадался бы сам. Во время дознания это было у всех на уме. Если бы только они еще знали, что у меня были причины желать смерти Дэвида.

Она медленно двинулась в его сторону, слегка разведя руки, словно прося его понимания.

— Он жил в состоянии нервного напряжения, Хьюго. Хотел уйти к Софи навсегда. Сказал, что любит ее. Но на самом деле он любил меня. Несколько месяцев он ходил по лезвию ножа, а тут она заставила его делать выбор. И он выбрал ее. В последний раз он пришел сюда ко мне свободно, и он знал, что́ я скажу — если он уйдет к ней, то никогда больше не увидит меня. Это была для него чрезмерная нагрузка. Он отчаянно хотел Софи, но не смог бы вынести разрыва со мной и всего, о чем я говорила. Вот почему он пил больше обычного. Когда я спросила его, может ли что-то заставить его изменить свои намерения, он ответил, что слишком поздно. Что утром они уезжают в Париж.

Улыбка тронула ее губы. Мелоди стояла, глядя вниз на Бишопа, руки ее вяло висели по бокам.

— Я нормально перенесла это, Хьюго. Мне даже стало весело. Я сказала, что у нас есть по крайней мере еще одна ночь. И мы можем провести ее в «Беггарс-Руст». Он сказал — прекрасно! Мы еще выпили, нам было очень хорошо вместе. Потом я позвонила Тому Поллинджеру, сообщила, что мы приедем, но что я не знаю, когда именно, потому что мы несколько навеселе. Мы вышли отсюда вместе. Он хотел везти меня на своей машине, но я отказалась.

Она оторвала от него взгляд и медленно вернулась к окну.

— И я предложила ему устроить гонки — с шампанским для победителя в «Беггарс-Руст».

Луч света с улицы вспыхнул на оконном стекле. На этом фоне совершенно неподвижно рисовался силуэт Мелоди. Бишоп некоторое время смотрел на него, потом заговорил:

— И ты считаешь, что убила его таким образом?

Она круто повернулась и почти рассмеялась.

— О боже, нет, конечно! Произошел несчастный случай — разве не такой вердикт вынес коронер? Когда Дэвид уходил отсюда, он был пьян. Он всегда быстро гонял на машине. Нолл-Хилл опасное место, и оно лежало на нашем пути. Ему бросили вызов, предложив гонку, и он принял его. Но произошел несчастный случай, и Дэвида не стало…