Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал - [2]
Удовольствие от написания песен и возможность играть музыку, поддерживавшие мое существование столько голодных лет, мало-помалу иссякли. Теперь я просто чувствовал себя опустошенным.
Поэтому я отправился в Хант, штат Техас, надеясь, что на этот раз смена обстановки пойдет мне на пользу. Или не надеясь. Не заботясь ни о чем. Не думая ни о чем, за исключением того, что мне требовалась помощь, чтобы избавиться от болеутоляющих. А что до длительного изменения поведения? Ну, это было не на первом месте в моем списке приоритетов.
А дальше произошло вот что. В самом начале своего пребывания я бродил, пытаясь отдохнуть. Помню, как упал на стул, забросив свою левую руку за спину, пытаясь свернуться калачиком и уснуть. Следующее, что знаю — я просыпаюсь, вытаскивая себя из двадцатиминутной дремы, и когда я пытаюсь встать на ноги, что-то тянет меня назад, как будто я пристегнут к креслу или что-то вроде того. Затем я понимаю, что произошло на самом деле: моя рука застыла, и она до сих пор висит на спинке стула. Я смеюсь и снова пытаюсь поднять свою руку.
Ничего не происходит.
Еще раз.
Опять ничего.
Я повторяю это движение (или попытки движения) еще несколько раз, пока, наконец, не прибегаю к помощи своей правой руки, чтобы поднять свою левую руку со стула. В тот момент, когда я ее отпускаю, она падает набок, бесполезно болтаясь, и я ощущаю покалывание от плеча до кончиков пальцев. После пары минут некоторые ощущения возвращаются к моему плечу, и затем и к части моего предплечья. Но рука остается мертвой, будто полностью обколотая Новокаином. Я продолжаю трясти ее, растирать ее, хлопать по ней, пока она лежит на стуле. Но рука немая. Проходит десять минут. Пятнадцать. Я пытаюсь сжать ее в кулак, но пальцы не слушаются. Я выбегаю из двери, бегу по коридору. Мое дыхание затруднено, отчасти потому что я под кайфом и нахожусь не в форме, но еще и потому, что до усрачки напуган. Я врываюсь в комнату медицинских сестер, прижимая левую руку правой. Я кричу что-то о том, что заснул и не чувствую руку. Медсестра пытается меня успокоить. Она предполагает, и небезосновательно, что это всего лишь часть процесса выздоровления — беспокойство и дискомфорт — обычное явление в реабилитации. Но на сей раз это не так.
Это нечто иное.
Через двадцать четыре часа я буду далеко от Ла Хасиенда, сидя в офисе хирурга-ортопеда, который будет проводить рукой по моим бицепсам и вниз по предплечью, тщательно прослеживая путь нерва и объясняя, что нерв был чудовищно зажат, словно соломинка, прижатая гранью стакана. Когда циркуляция крови нарушена таким образом, объясняет он, нерв повреждается, иногда он просто теряет свою силу и прекращает свою работу.
“Сколько потребуется времени, чтобы ко мне вернулась чувствительность руки?” спрашиваю я.
“У вас около 80 % в течение пары месяцев…возможно четырех-шести”.
“А что с остальными 20-ю?”
Он пожимает плечами. Мужчина типичный техасец, весь в движении.
“Тяжело сказать” — говорит он, растягивая слова.
Наступает пауза. Еще раз, нервно, я пытаюсь сжать свои пальцы в кулак, но пальцы не слушаются. Это моя левая рука, та, что бегает по всему грифу. Та рука, которая делает всю тяжелую творческую работу. Манимейкер, как мы говорим в музыкальном бизнесе.
“А как насчет того, чтобы играть на гитаре?” спрашиваю я, не особенно желая услышать его ответ.
Док делает глубокий вдох, и медленно выдыхает. “О…не думаю, что вам стоит на это рассчитывать”.
“До какого времени?”
Он смотрит на меня пристальным взглядом. Прицеливается. Затем попадает в яблочко. “Ну…никогда”.
Вот так все и было. Смертельный выстрел. Я не могу дышать, не могу собраться с мыслями. Но каким-то образом в моем мозгу возникает громкое и ясное сообщение: это конец Мегадэт…
Конец моей карьеры…конец музыки.
Конец жизни в моем понимании.
Глава 1: Дорогой папочка
“Чтобы больше этого дерьма в моем доме не было! Ты понял?”
Моя первая фотография с отцом и сестрой Дебби
Пролистайте стопку школьных фотоальбомов моего детства или юности, и зачастую вы найдете один из тех серых силуэтов или, быть может, большой вопросительный знак или большой алый знак на фотоальбомах, там, где должно располагаться мое фото. Как и многие дети, переходящие из одной школы в другую, из города в город, я часто отсутствовал на занятиях и таким образом стал кем-то вроде фантома, угрюмой, рыжеволосой тайны, как для своих одноклассников, так и для учителей.
Путешествие по стране началось в Ла-Меса, штат Калифорния, летом 1961 года. Именно там я родился, хотя возможно я был задуман в Техасе, где мои родители жили в течение последних стадий своего бурного брака. На самом деле существовали две семьи: моим сестрам Мишель и Сьюзен было восемнадцать и пятнадцать лет соответственно, к тому времени как я появился на свет (я всегда считал их скорее своими тетями, чем сестрами); моей сестре Дебби было три года. Не знаю точно, что случилось спустя все эти годы между двумя группами детей. Я знаю точно, что жизнь развалилась во многих отношениях, и в конце концов моей матери пришлось самой себя обеспечивать, а мой отец стал в некотором роде призрачной фигурой. Исключительно из практической точки зрения Джон Мастейн исчез из моей жизни к тому времени, как мне исполнилось четыре года, когда мои родители окончательно развелись. Отец, насколько я это понимаю, однажды был очень умным и успешным человеком, дружил с головой и руки у него росли откуда нужно, и эти навыки помогли ему достичь позиции руководителя филиала Банка Америки. Оттуда он переехал в корпорацию NCR (National Cash Register), и когда NCR перешла от механической к электрической технологии, папа остался не у дел. Поскольку сфера его деятельности сузилась, то и его доход естественно упал. Я не могу сказать точно, касались ли его неудачи увеличившихся проблем с алкоголем или алкоголь стал причиной его профессиональных неудачи. Ясно было одно: человек, управлявший хозяйством в 1961 году, был не тем человеком, который женился на моей матери. Многое из того, что я знаю об отце, было передано мне в виде страшилок моими старшими
Дэйв Мастейн – вокалист, автор песен и гитарист хеви-метал-группы Megadeth. Перед тем как создать «совершенного монстра… совершенную группу», Мастейн был участником Metallica на тяжелой «трэшевой» сцене 1980-х. Его мемуары – это история о постоянной борьбе: за место под солнцем, музыку, признание, успех и жизнь. А также история о выживании, искуплении и вере. Мастейн вырос в Лос-Анджелесе, и его воспитала мама. Родители развелись, когда мальчику было четыре года. Будучи «одиноким» ребенком, пытаясь сбежать от суровой реальности, он придумал собственный мир.
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.