Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал - [17]

“Послушай это” — сказал Ларс. Он вставил кассету в свое стерео и включил сырую демозапись композиции под названием 'Hit The Lights', написанную Джеймсом и одним из его приятелей из предыдущей группы. Гитарная работа была проделана парнем по имени Ллойд Грант, игравшим с Ларсом и Джеймсом некоторое время до моего прихода.

Песня была неплоха; игра была равномерно небрежной, качество звука было еще хуже, у вокалиста были проблемы с взятием нот, и не чувствовалось харизмы. Однако на пленке чувствовалась энергия. И стиль. Когда завершилась песня, Ларс улыбнулся.

“Что скажешь?”

“Вам определенно нужно больше гитарных соло, это точно”.

Ларс кивнул. Он не казался обиженным. Думаю, он хотел услышать мое искреннее мнение. Ларс искал гитариста, который соответствовал его музыкальному вкусу, и я, возможно, отвечал всем его критериям. Сырая, как была, пленка напомнила мне о музыке Новой Волны Британского Хэви-Метал, которую я слушал. Я понял, что эти парни играли на гитаре с риффовой точки зрения. Здесь дело было не столько в бренчании аккордов или арпеджио — переходам с одной части гитарного грифа к другой, это было похоже на извлечение звука на одной и той же струне снова и снова, до точки, когда звучание практически полностью становилось монотонным. Таким образом, риффу требовалось нести на себе тяжесть целой песни. Если эти слова звучат слишком просто, то на деле это не так. Это невероятно сложно, потому что гитарист полагается на такой небольшой музыкальный размер. Эффект, при должном исполнении, достигается почти гипнотический.

Я ушел с этой встречи с минимальными ожиданиями. Ларс был болезненно спокойным. Кроме того, как я уже сказал, он был просто слишком юн, тяжело представить, что у него имелся какой-либо грандиозный план по созданию того, что в конечном счете станет крупнейшей хэви-метал группой в мире. Как и многие дети с нечетко определенными рок-н-ролльными мечтами, он практически ковылял по этому пути. Я и сам находился на этом пути.

День завершился рукопожатием и обещанием оставаться на связи, затем я поехал обратно в Хантингтон-Бич, с мутными глазами и под кайфом. Я не знал, услышу ли я что-то Ларса снова. Однако он позвонил несколько дней спустя, желая знать, смогу ли я встретиться с ним и остальными ребятами из Норуолка, где жил МакГовни.

Классическая поза Мастейн / Хэтфилд. Мы были обречены на успех, правда, не вместе. Фотография сделана Брайаном Лью

“Для чего? На прослушивание?”

“Да, что-то вроде того” — сказал Ларс.

Я сказал, хорошо, вновь понимая, что мне нечего терять. Мне оставалось или доигрывать это дело до своего логического завершения, посмотрев, есть ли у этих парней вообще потенциал, или вернуться в Panic, что было явным тупиком.

МакГовни находился для меня под знаком вопроса. Я ничего не знал о нем. Не больше я знал и о Джеймсе, который, как оказалось, жил у Рона. Они оба были приятелями со времен средней школы и теперь делили квартиру на двух этажах (с внутренней лестницей), принадлежащую родителям Рона. Фактически им принадлежали несколько строений в районе, и одно из них было предоставлено Рону в полное распоряжение, а также было разрешено переоборудовать гаражное помещение под студию. Едва ли это можно было назвать жизнью на широкую на ногу — у всех соседей было дерьмовое отношение к этому, однако по сравнению с тем, как жил я (продавал травку, чтобы иметь хоть что-то из еды на столе), Рон держал жизнь за яйца. Как и Ларс.

Рон не произвел огромного впечатления при первой встрече. Я был немного крутым, уличным ребенком, и подозревал (и возможно немного завидовал) тем, кому, по-видимому, был предоставлен более легкий путь в жизни. В то время Рон работал, или по меньшей мере подрабатывал, в качестве рок-фотографа, с особым интересом к хэви-металу. Он постоянно делал фотографии других групп, прежде всего Motley Crue. По какой-то причине Рон был большим поклонником Crue, и я думаю, он полагал, что если показать людям фотографии Винса Нила, окрашивающего свои волосы или одевающего сценическую одежду, это произведет на них огромное впечатление. Я не понимал этого, и до сих пор не понимаю. Еще больше я не понимал то, как Рон был одет в первый же день встречи, в своих сапогах гоу-гоу, доходящих до колена; в стиле Остина Пауэрса, плотно облегающих джинсах; шипованном поясе; и тщательно отглаженной футболке Motorhead.

Металлист-яппи. Такой у него был вид.

Помню, что был довольно тихим в тот день. Это было похоже на то, что я стрелок, который принялся за дело с соответствующей долей серьезности. Имейте в виду, я никогда раньше не бывал на прослушиваниях. В какой бы группе я ни играл, это всегда была моя группа. Не было никаких “проб” в чью-то группу. К черту это! Я был лидером, а не последователем. Играть второстепенную роль в чью-то пользу мне было не слишком приятно, и на самом деле ввело меня в несколько дурное настроение.

Я склонен часто дразниться. Вот подтверждение моим словам.

Я, прикалывающийся за сценой. Фотография сделана Уильямом Хейлом

Просто согласившись съездить в Норуолк и пройти процесс оценки и интервью, я пошел на уступки своей неприкосновенности и своим принципам. Вот так я взирал на все это, как бы то ни было. Что сказать? Да, я был высокомерен. И зол. Но мне пришлось проглотить свою гордость. Я устал от распространения наркотиков и игры с неудачной группой. Возможно, представившаяся возможность стоила того.