Мастерица Ее Величества - [17]
Я стала читать свою любимую часть письма: Не могу сказать вам, как горячо я желаю увидеть Ваше Высочество и как меня огорчает то, что ваш приезд откладывается. Пусть он произойдет быстрее, чтобы любовь, возникшая меж нами, и долгожданная радость принесли свои плоды. Принесли свои плоды, подумала я, плоды от молодой женщины с плодоносным гранатом в качестве ее личной эмблемы. Принесли свои плоды, какими были Генри и мой собственный «сын и наследник», какими были два моих брата для моих родителей.
Я положила письмо обратно в свой шелковый помандер. Мне пришлось вытереть слезы и высморкаться, прежде чем я пошла в свою тайную комнату для ваяния к восковой женщине и Нику. При том, что король уехал, а свекровь сегодня в аббатстве с нашей дочерью Маргарет, названной в ее честь, – они молятся за благополучное прибытие испанской принцессы, – сейчас самое время показать Верайне Весткотт моего милого Генри и мою маленькую Мэри.
– Как видишь, у Ее Величества и у меня были утраты, о которых скорбят, – говорила я Нику, стряхивая щеткой растопленный воск с тоненькой рельефной брови статуи принцессы Элизабет. Мне придется либо окрасить брови, либо попросить кого-нибудь нарисовать краской. Названная в честь матери и бабушки девочка возникала под моими резцами и шпателями – тонкие плечики, шея, теперь лицо.
Несмотря на подавленность, которую вызывал этот дворец-лабиринт, несмотря на печаль, повисшую в этой маленькой каменной комнате, работа каким-то образом облегчала мою скорбь по Эдмунду, и я поделилась этим с Ником. Слезы склеивали ресницы и затуманивали взгляд, когда я рассказывала ему о смерти моего сына. В самом деле, и меня бы не было здесь, если бы королева не потеряла своих детей. Страдание любит компанию, как говорит старая пословица, но здесь было нечто большее. Несмотря разницу в нашем положении, я чувствовала свою духовную общность с Ее Величеством.
– Хотя у меня нет детей, я тоже потерял дорогих мне людей в жестоких обстоятельствах, – неожиданно сказал Ник, когда я ждала, что он сменит тему. – Мои отец и дед погибли, оказывая сопротивление королю при Босворт-Филде, а старший брат пал в сражении при Стоук-Филде.
– Сражении при Стоук-Филде? – повторила я, чувствуя себя глупо, потому что не имела представления о том, где это случилось. Значит, этому человеку тоже приходилось страдать. Сегодня он больше наблюдал за мной и больше разговаривал. Возможно, то, что я рассказала ему о своей глубочайшей ране, заставило его поделиться тем же.
– Да, при Стоук-Филде, – повторил он. – Через два года после того, как наш король получил свою корону при Босворт-Филде, в июне 1487 года произошло сражение при Стоук-Филде, в Ноттингемшире, неподалеку от моего родового дома. Разве ты не помнишь слухов о мятеже в поддержку юного претендента, Ламберта Симнела? Враги Тюдоров пытались выдать его за Ричарда, одного из принцев Тауэра, говоря, что обоим мальчикам удалось убежать.
Я сделала несколько шагов в его сторону в этой маленькой комнатке. Мне было видно, как раздуваются его ноздри от подавляемого гнева, как бьется жилка на шее. Меня качнуло к нему, прежде чем я успела опомниться и сделать шаг назад, но как же мне хотелось обнять его!
– В свое оправдание, – сказала я срывающимся голосом, – могу только сказать, что была слишком мала, чтобы это помнить.
– Тогда давай я расскажу тебе, как это было, – предложил он решительно и холодно. – В битве при Босворт-Филде, где пали мой отец и дядя, сражаясь против войск короля, их командир, лорд Френсис Ловелл, попросту исчез. На следующий год Ловелл поднял плохо организованное восстание, которое было подавлено, но ему снова удалось скрыться. На следующий год Ловелл возглавил повстанцев против королевских сил при Стоук-Филде, мой брат Стивен сражался на его стороне и пал, а Ловелл исчез. Его тело так и не было найдено, хотя я слышал, что люди короля искали его день и ночь среди раненых и павших. Позже одни говорили, что Ловелл исчез, переплыв реку Трент, другие – что верхом на лошади, говорили даже, что он растворился в воздухе.
Я открыла рот от изумления и, когда он, нахмурившись, прервал рассказ, заметила:
– Слухи. Люди любят слухи, и чем более странные, тем больше.
Он как будто не обратил внимания на мои слова и продолжал:
– Ловелл стал какой-то легендой – для одних спасенным небесами героем, для других – мстительным призраком. Но куда он делся? Он страстно ненавидел Тюдоров, поэтому и сейчас можно опасаться, что он вернется и попробует еще раз. Трижды он избегал королевского суда, дважды из‑за него в мою семью пришла смерть. Но важнее всего для меня то, что в результате битвы при Стоук-Филде погиб мой брат, смелый Стивен, то есть все мужчины моего некогда гордого рода пали – я остался один.
Я подалась вперед и положила правую руку на его крепко сжатый левый кулак. Меня как молнией ударило, когда он разжал кулак и стиснул мою руку. Я чуть не отшатнулась, ощутив его силу. На мгновение мы словно зависли в воздухе, а его взгляд, до тех пор отсутствующий, как будто он воображал сцены битвы, обратился на меня. Клянусь, я ощущала его хватку и его жадный взгляд еще долго после того, как он отпустил меня и я отошла от него.
