Мастера русского стихотворного перевода. Том 2 - [3]

Шрифт
Интервал

Прошедшей, например, зимою,
Назначен у министра бал;
Граф приезжает за женою —
Как муж, и я туда попал.
Там, руку мне при всех сжимая,
Назвал приятелем своим!..
Какое счастье! Честь какая!
Ведь я червяк в сравненьи с ним!
     В сравненьи с ним,
        С лицом таким —
     С его сиятельством самим!
Жена случайно захворает —
Ведь он, голубчик, сам не свой:
Со мною в преферанс играет,
А ночью ходит за больной.
Приехал, весь в звездах сияя,
Поздравить с ангелом моим…
Какое счастье! Честь какая!
Ведь я червяк в сравненьи с ним!
     В сравненьи с ним,
        С лицом таким —
     С его сиятельством самим!
А что за тонкость обращенья!
Приедет вечером, сидит…
«Что вы всё дома… без движенья?..
Вам нужен воздух…» — говорит.
«Погода, граф, весьма дурная…»
— «Да мы карету вам дадим!»
Предупредительность какая!
Ведь я червяк в сравненьи с ним!
     В сравненьи с ним,
        С лицом таким —
     С его сиятельством самим!
Зазвал к себе в свой дом боярский;
Шампанское лилось рекой…
Жена уснула в спальне дамской…
Я в лучшей комнате мужской.
На мягком ложе засыпая,
Под одеялом парчевым,
Я думал, нежась: честь какая!
Ведь я червяк в сравненьи с ним!
     В сравненьи с ним,
        С лицом таким —
     С его сиятельством самим!
Крестить назвался непременно,
Когда господь мне сына дал,
И улыбался умиленно,
Когда младенца восприял.
Теперь умру я, уповая,
Что крестник взыскан будет им…
А счастье-то, а честь какая!
Ведь я червяк в сравненьи с ним!
     В сравненьи с ним,
        С лицом таким —
     С его сиятельством самим!
А как он мил, когда он в духе!
Ведь я за рюмкою вина
Хватил однажды: ходят слухи…
Что будто, граф… моя жена…
Граф, говорю, приобретая…
Трудясь… я должен быть слепым…
Да ослепит и честь такая!
Ведь я червяк в сравненьи с ним!
     В сравненьи с ним,
        С лицом таким —
     С его сиятельством самим!
<1856>
430. Бабушка
Старушка под хмельком призналась,
Качая дряхлой головой:
«Как молодежь-то увивалась
В былые дни за мной!
     Уж пожить умела я!
     Где ты, юность знойная?
     Ручка моя белая?
     Ножка моя стройная!»
«Как, бабушка, ты позволяла?»
— «Э, детки! Красоте своей
В пятнадцать лет я цену знала —
И не спала ночей…
     Уж пожить умела я!
     Где ты, юность знойная?
     Ручка моя белая!
     Ножка моя стройная!»
«Ты, бабушка, сама влюблялась?»
— «На что же бог мне сердце дал?
Я скоро милого дождалась,
И он недолго ждал…
     Уж пожить умела я!
     Где ты, юность знойная?
     Ручка моя белая!
     Ножка моя стройная!»
«Ты нежно, бабушка, любила?»
— «Уж как нежна бывала с ним,
Но чаще время проводила —
Еще нежней — с другим…
     Уж пожить умела я!
     Где ты, юность знойная?
     Ручка моя белая!
     Ножка моя стройная!»
«С другим, родная, не краснея?»
— «Из них был каждый не дурак,
Но я, я их была умнее,
Вступив в законный брак.
     Уж пожить умела я!
     Где ты, юность знойная?
     Ручка моя белая!
     Ножка моя стройная!»
«А страшно мужа было встретить?»
— «Уж больно был в меня влюблен.
Ведь мог бы многое заметить —
Да не заметил он.
     Уж пожить умела я!
     Где ты, юность знойная?
     Ручка моя белая!
     Ножка моя стройная!»
«А мужу вы не изменяли?»
— «Ну, как подчас не быть греху!
Но я и батюшке едва ли
Откроюсь на духу.
     Уж пожить умела я!
     Где ты, юность знойная?
     Ручка моя белая!
     Ножка моя стройная!»
«Вы мужа наконец лишились?»
— «Да, хоть не нов уже был храм,
Кумиру жертвы приносились
Еще усердней там.
     Уж пожить умела я!
     Где ты, юность знойная?
     Ручка моя белая!
     Ножка моя стройная!»
«Нам жить ли так, как вы прожили?»
— «Э, детки, женский наш удел!..
Уж если бабушки шалили —
Так вам и бог велел.
     Уж пожить умела я!
     Где ты, юность знойная?
     Ручка моя белая!
     Ножка моя стройная!»
<1857>
431. Положительный человек
«Проживешься, смотри!» — старый дядя
Повторять мне готов целый век.
Как смеюсь я, на дядюшку глядя!
Положительный я человек.
        Я истратить всего
            Не сумею —
        Так как я ничего
            Не имею.
«Проложи себе в свете дорогу…»
Думал то же — да вышло не впрок;
Чище совесть, зато, слава богу,
Чище совести мой кошелек.
        Я истратить всего
            Не сумею —
        Так как я ничего
            Не имею.
Ведь в тарелке одной гастронома
Капитал его предков сидит;
Мне — прислуга в трактире знакома:
Сыт и пьян постоянно в кредит.
        Я истратить всего
            Не сумею —
        Так как я ничего
            Не имею.
Как подумаешь — золота сколько
Оставляет на карте игрок!
Я играю не хуже — да только
Там, где можно играть на мелок.
        Я истратить всего
            Не сумею —
        Так как я ничего
            Не имею.
На красавиц с искусственным жаром
Богачи разоряются в прах;
Лиза даром счастливит — и даром
Оставляет меня в дураках.
        Я истратить всего
            Не сумею —
        Так как я ничего
            Не имею.
<1858>
432. Господин Искариотов
Господин Искариотов —
     Добродушнейший чудак:
Патриот из патриотов,
     Добрый малый, весельчак,
Расстилается, как кошка,
     Выгибается, как змей…
     Отчего ж таких людей
Мы чуждаемся немножко?
     И коробит нас, чуть-чуть
     Господин Искариотов,
     Патриот из патриотов —
     Подвернется где-нибудь?

Еще от автора Данте Алигьери
Божественная комедия

«Комедия», ставшая для потомков «божественной книгой» — одно из величайших художественных произведений, какие знает мир. Это энциклопедия знаний «моральных, естественных, философских, богословских», грандиозный синтез феодально-католического мировоззрения и столь же грандиозного прозрения развертывающейся в то время новой культуры. Огромный поэтический гений автора поставил комедию над эпохой, сделал ее достоянием веков.Перевод и примечания Михаила Леонидовича Лозинского.Иллюстрации Гюстова Доре.


Божественная комедия. Ад

«Божественная комедия. Ад» – первая часть шедевральной поэмы великого итальянского поэта эпохи Возрождения Данте Алигьери (итал. Dante Alighieri, 1265 – 1321).*** Заблудившись в дремучем лесу, Данте встречает поэта Вергилия и отправляется с ним в путешествие по загробному миру. И начинается оно с девяти кругов Ада, где поэты встречают всевозможных грешников – обманщиков, воров, насильников, убийц и самоубийц, еретиков, скупцов, чревоугодников и прочих – среди которых узнают многих исторических фигур. Все они страдают от разных мук в зависимости от грехов, но самые страшные – в последнем, девятом кругу, где находятся предатели… Две другие части этого гениального произведения – «Чистилище» и «Рай».


Сказки скандинавских писателей

В книге широко представлены сказки скандинавских писателей классиков и наших современников. В числе авторов X. К. Андерсен, П. К. Асбьёрисен, С. Топелиус, Т. Янссон, А. Стриндберг, С. Лагерлёф, А. Линдгрен и другие, а также ряд малоизвестных и неизвестных в нашей стране писателей. Большинство сказок, опубликованных в сборнике, впервые переведены на русский язык.


Новая жизнь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Божественная комедия. Самая полная версия

Настоящее издание посвящается величайшему французскому гравёру, иллюстратору и живописцу Гюставу Доре. Прошло семь столетий со времени создания «Божественной комедии», но и по сей день произведение это является одним из самых читаемых в мире. Гений Данте повергает нас в самое сердце ада человеческой души и постепенно влечет за собой к райским вратам добродетели и радости. Гений Доре ярчайшим образом проявился в знаменитой серии гравюр, иллюстрирующих этот выдающийся памятник эпохи Ренессанса. Доре называют величайшим иллюстратором XIX века за непревзойдённую игру света и тени в его графических работах. В данной книге представлен первый полный русский перевод, выполненный Дмитрием Егоровичем Мином в соответствии со всеми особенностями стихотворного размера подлинника, то есть терцинами.



Рекомендуем почитать
Поэты пушкинской поры

В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.