Мастера и шедевры. Том 3 - [23]
Детство Ивана было далеко не легким.
Нужда, горькая нужда всегда стояла на пороге. И сколько ни билась мать Мария Егоровна, сколько ни старался отец — жить было трудно…
Булыжник — оружие пролетариата.
Посмотрите на выцветшую фотографию отца, и на вас глянут бесхитростные прозрачные глаза, вас поразят открытое лицо, простодушная улыбка, лучистые морщинки. Лоб мечтателя, добряка, фантазера…
Это был уральский Кола Брюньон, с горчинкой житейских незадач, вечно преследовавших его большую семью…
И, однако, юный Иван Иванов рос, мужал, и все больше крепло в нем желание самому рассказать людям о красе родного края, донести, не расплескать свою любовь к людям труда, несущих свет и добро.
Пройдут годы, и он будет учиться у великого французского скульптора Бурделя, тоже сына плотника из Прованса…
Словом, Иван Иванов встал на ноги и пошел в жизнь. Он хотел стать художником. Он воспринял от отца святой дар видеть красоту мира и не уставать удивляться диву жизни…
… Осень 1910 года. По ходатайству Николая Рериха и других деятелей культуры Ивана Иванова посылают в Париж. Первые дни… Лувр. Нотр-Дам, суета столицы европейского искусства. Но цельную, чистую натуру парня из Шадринска трудно было смутить.
Осторожно, неспешно выглядывал он свою тропу…
Великие примеры мастеров прошлого помогли увидеть многое, по-новому осознать мир сегодняшний. В суете парижских будней Иван принимает решение. Рождается Иван Шадр.
Вот как он сам объясняет это:
«Нас, Ивановых-то, слишком уж много. Надо же как-то отличить себя от других Ивановых, ну и взял я себе псевдоним «Шадр» — от названия родного города, чтобы прославить его».
Дорога к славе…
Перед сколькими молодыми представала она! И только немногим дано было свершить этот путь. Шадр решает стать скульптором.
И вот наступает миг, когда Иван переступает порог студии великого ваятеля.
Мастер Огюст Роден. Он пережил все. Годы отчаяния и непризнания и минуты триумфа. Он слышал вой и свист светской салонной черни, улюлюканье и поношение буржуазных газетных писак… Много перевидал и испытал скульптор, прежде чем его коснулась и пошла рядом слава…
Крестьянин.
Роден. Вот он. Мудрый. Старый, как сама земля. Глубоко посажены глаза. Острые, светлые, они внимательно вглядываются в пришельца.
Лицо Пана — этого древнего бога природы — приветливо и строго.
— Я мечтал бы, — еле слышно произнес Иван, — попросить вас дать мне задание. Очень хочу создать большую скульптурную группу…
Маэстро улыбнулся. Лучистые морщинки побежали вокруг глаз. Лукавая усмешка появилась и спряталась в густые усы.
— Вылепите руку, — произнес Роден. И ушел.
Два часа. Два долгих, как сама жизнь, мгновения.
И вот, как показалось молодому человеку, задача выполнена.
«Я очень гордился моей быстротой, — вспоминал через много лет Шадр. — Но, увы, недолго. Роден назвал мою модель мешком с овсом. Пришлось взяться заново. На этот раз возился два месяца…»
Роден одобрил работу Шадра.
Много, много лет пройдет после этого предметного урока. Но он навсегда останется в памяти.
«Надо стать мастером» — вот что понял тогда Иван Шадр.
Он не раз еще будет в студии Родена. Будет слушать советы маэстро, глядеть на его шедевры, будет посещать Высшие муниципальные курсы скульптуры и рисования и учиться там у Антуана Бурделя. Шадр все больше и больше овладевает благородным ремеслом ваятеля.
Ему все яснее становились проникновенные слова Родена:
«Дгш художника, достойного этого имени, все прекрасно в природе; его глаз, смело воспринимая реальную правду, читает в ней, как в открытой книге, всю внутреннюю правду… Надо только уметь «видеть»».
Молодой Шадр по-юношески свежо, яростно любил и видел этот прекрасный, прекрасный, прекрасный мир, который его окружал. И он приложил все усилия к тому, чтобы научиться выражать в пластике свою неуемную страсть к красоте. Нелегка была жизнь в Париже. Позже он рассказывал друзьям, что научился во Франции «дисциплинировать желудок».
Ивана не пугали трудности, он работал как одержимый и через год с аттестацией,…. о выдающихся успехах» прибывает в родной Шадринск…
Рабочий.
Так сделал свой первый шаг скульптор Иван Шадр. Потом он поедет в Италию и утвердит свое пристрастие к античному искусству, к древним грекам, к архаике.
Но ко всем этим любимым вершинам искусства прибавится еще одна…
Недостижимая. Сверкающая. Вечная… Микеланджело. Он не забудет часы, проведенные в Сикстинской капелле.
Его никогда не покинет восторг от общения с шедеврами этого гиганта Возрождения… Неистовый резец Микеланджело Буонарроти, создавший «Пьету» и «Моисея», навсегда овладел сердцем Шадра.
И он на всю жизнь запомнил слова великого итальянца, написанные им об искусстве: «Живопись ревнива и требует, чтобы человек принадлежал ей целиком».
Отныне каждый миг своей жизни, каждый порыв своей цельной и чистой души он отдаст скульптуре.
… Грянул Октябрь. Пройден великий рубеж. Шадр, сын мужика, как он себя называл, принял революцию безраздельно. Это была его революция, а он сам плоть от плоти народа.
Художник с юношеским пылом создает образы времени.
, Наша эпоха — эпоха небывалых разворотов, — позже напишет он, — … и прежде всего человеческого героизма…»
