Мастера - [24]
Русаков продолжал:
— Никогда ещё в России не делали таких больших и сложных машин. А Владимир Ильич: «Не робейте, товарищи. Зимний штурмовали? Капиталистов изгнали?.. Уверен, что сумеете и невиданные электрические машины построить».
И построили. Без капиталистов. Своим умом. На удивление всему миру.
Николай Николаевич улыбнулся мальчикам:
— Вот на каком вы заводе… Знаменитый завод. Теперь из разных стран приезжают, чтобы купить электрические генераторы с маркой: «СССР. «Электросила». — И добавил: — А станки какие у нас, а оборудование… Это же чудо техники.
Мальчики переглянулись и опять уставились на некрашеный стол.
— А почему вас обижают? — сказал Саша. — Даже станка вам не дали. Там везде кнопки, а у вас…
Русаков, смеясь, перебил:
— И у меня кнопки! — Он был в комбинезоне и показал на свои большие карманы: — Смотри, вот тут вместо пуговицы кнопка и тут кнопка. — Посмеялся и сказал: — Но шутки в сторону. — Он стал серьёзным. — Запомните, ребята. Без этого простого стола — он называется верстак, — без молотка, зубила, напильников и без этих вот рук слесаря-инструментальщика не сделать ни одной на свете машины. Ни электрической, ни паровой, ни автомобиля, ни велосипеда, ни мясорубки, ни детского волчка…
Саша вынул авторучку. Кажется, хотел что-то возразить.
А Русаков:
— Школьная авторучка? И она рождается на таком же простом столе-верстаке. Как и пёрышко к ней.
Тут Русаков кивнул мне:
— Давайте-ка, дедушка, внучат поближе к верстаку.
Я поставил обоих на подвернувшийся под ногу ящик, а Русаков разрешил им облокотиться о верстак.
— Видно теперь, ребята? Ну, смотрите внимательно. Вот это моё главное устройство. — И он провёл руками по двум железным горбикам.
— Это тиски, — сказал Алёша. — В школе тоже есть. Только нас к ним ещё не подпускают. Они для старшеклассников.
Русаков продолжал:
— Смотрите дальше. Выбираю нужную мне стальную плашку и зажимаю в тиски… Вот так — накрепко, чтобы не шелохнулась плашка. Теперь можно работать. И он провёл по плашке напильником. — Начинаю, ребята, готовить штамп. — Русаков поднял глаза на меня: — Как бы это объяснить ребятишкам — «штамп»?
Я пришёл Николаю Николаевичу на выручку.
Напомнил мальчикам, как они малышами возились в ящике-песочнице. Под руками формочки — деревянные, пластмассовые. Набьёшь формочку сырым песком, опрокинешь на скамейку — получается кулич.
Опять набиваешь формочку. Опрокинешь — второй кулич.
И пошёл ставить кулич за куличом!.. Сколько их? И не пересчитать.
Но все куличи одинаковые, если из одной формочки…
— Уже понятно! — прервали меня мальчики. — Штамп — это как формочка. — И к Николаю Николаевичу: — А чем вы свою формочку набиваете? Не песком же?
— Какие догадливые! — шуткой на шутку ответил Русаков. — Нет, не песком. На штамп кладут кусок раскалённого, насквозь красного и оттого мягкого металла. Но рукой его не вдавишь в углубление. Нужен пресс. Раз-два, надавил — и получается деталь, как ваш кулич из формочки. А после этого только кнопку нажимай: «Тук-тук-тук-тук…» — выдаёт пресс деталь за деталью.
Ребята узнали от Русакова, что инструментальщик готовит много различных штампов. Ведь детали требуются и большие, и маленькие, и такого фасона, и этакого.
Из этих-то деталей и собирают на заводе гигантские электрические машины.
У верстака
Мальчики раскраснелись. Глаза блестят. И я понимаю их радость: беседует с ними знаменитый инструментальщик, и не о пустяках болтает, как иные взрослые с детьми. Николай Николаевич знакомит их со своим мастерством.
Сейчас всё внимание ребят — на тиски, в которых закреплена плашка.
Плашка ещё не штамп, пока лишь гладкий кусок стали.
Но Русаков у верстака. Он водит напильником по металлу, с силой нажимая на него. «Шарп… шарп!..» В то же время зорко поглядывает на чертёж, чтобы не ошибиться, не сделать неверного движения.
Тёмные его волосы, расчёсанные на косой пробор, растрепались, попадали на лоб. На лбу проступили капельки пота…
А мальчики, как заворожённые, смотрят на его руки. Происходит удивительное. Руки начинают серебриться… Всё больше, больше — кажется, вот-вот станут совсем серебряными.
Но Русаков останавливается, чтобы передохнуть. Напильник отложен — руки вытирает ветошкой. И они уже не серебряные…
Это всего лишь металлическая пыль, которую сдирал с плашки напильник.
Кинул Русаков ветошку, достал носовой платок и принялся вытирать разгорячённое лицо и шею.
Мальчикам стало его жалко.
— Николай Николаевич! — сказал Алёша. — Зачем же это… Сталь пилить руками! Вон как вам трудно!
— Трудновато, — согласился Русаков.
— А вы станок себе попросите! — посоветовал Саша. — Вам какой хотите дадут. Самый лучший!
К удивлению мальчиков, Русаков объявил:
— А одного мне мало. Хочу, чтобы служили мне и токарный, и фрезерный, и строгальный, и сверловочный!
— Так много? — вырвалось у Саши.
— А я жадный! — Русаков рассмеялся и сказал уже серьёзно: — Вон у нас в цехе станки. Посмотрите. Всё это мои помощники.
Мальчики кивнули. Станки салатного цвета; там они уже побывали. Но оставалось непонятным, как это столько станков помогают одному человеку.
Русаков стал объяснять.
— Вот тут, — говорит, — на плашке, согласно чертежу, должна быть канавка. И довольно глубокая. Вручную мне её и за полдня не пропилить. Но есть строгальный станок…
Рассказ «На Маме» известного петербургского писателя, поэта и песенника Льва Куклина (1931–2004) – один из пяти неопубликованных при жизни автора рассказов. Это прощальный дар Человека, обладающего редкой способностью писать о любви и чувственных отношениях Мужчины и Женщины с пронзительной ноткой нежности.Несколько провокационное название, не имеющее, однако, никакого отношения к теме инцеста (хотя мама в рассказе фигурирует), как бы готовит читателя к той объективной откровенности, с которой автор рассказывает интимную историю, случившуюся с главными героями.
В сборник «Современная эротическая проза» вошли эротические произведения писателей Петербурга и Москвы, а также русскоязычных зарубежных прозаиков — произведения традиционные и новаторские, лирические и жесткие, эстетически красивые и шокирующие, смешные и трагические. Но всех их объединяет психологическая достоверность, мастерство авторов, отсутствие какого-либо морализаторства и высокая степень эротической напряженности. В данную книгу вошли повесть «Гуманитарная помощь» и рассказы Лева Куклина.Сборник еще раз подтверждает, что эротическая литература, воспевающая чувственные отношения Мужчины и Женщины, может и должна быть Литературой с большой буквы.
«В то памятное мне послевоенное лето, по странному стечению обстоятельств наш пионерский лагерь расположился в зоне бывшего лагеря для заключённых. Да простится мне эта невольная и не мною придуманная игра слов! Видимо, совсем незадолго перед нашим приездом тот лагерь не то расформировали, не то просто перевели в другое место нашего обширного лесного края. От него всё сохранилось в целости…».
Рассказ «Иван-чай» известного петербургского писателя, поэта и песенника Льва Куклина (1931–2004) — один из пяти неопубликованных при жизни автора рассказов. Это прощальный дар Человека, обладающего редкой способностью писать о любви и чувственных отношениях Мужчины и Женщины с пронзительной ноткой нежности. Как и другие рассказы Куклина «Иван-чай» — это не просто рассказ о любви, это рассказ о жизни со всеми ее вечными темами и изменяющимися во времени проявлениями.
Рассказ «Страстная неделя» известного петербургского писателя, поэта и песенника Льва Куклина (1931–2004) – один из пяти неопубликованных при жизни автора рассказов. Это прощальный дар Человека, обладающего редкой способностью писать о любви и чувственных отношениях Мужчины и Женщины с пронзительной ноткой нежности.Но «Страстная неделя» – это рассказ не столько о любви, сколько о неожиданной страсти, с головой накрывшей главную героиню и всколыхнувшей ее устоявшуюся жизнь, к которой она уже не смогла вернуться.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сказочная повесть для детей "Грозомоты и грозодети" об удивительных героях, летающих бегемотоподобных существах. Грозомоты прозрачны. Они пьют дождь, едят сладкий туман, глотают молнии, чтобы спасти своих земных друзей. Жилище удивительных существ, Грозодом, находится высоко в небе – невидимая снаружи капсула висит в одной точке пространства, и через иллюминаторы удобно наблюдать за всем, что происходит на Земле. Отдельные главы – лёгкие байки для детей.
Главная героиня книги – девочка, которую зовут Земля. Она собирается идти в театр, но, рассчитав время неправильно, опаздывает. Потом она отправляется в театр ещё и ещё. Но теперь она сталкивается уже совсем с другими обстоятельствами. Жизнь проверяет её на человечность, и она научается отличать СРОЧНЫЕ дела от ВАЖНЫХ. Эта книга является хорошим подспорьем для родителей, чтобы поговорить о СОБРАННОСТИ, попробовать вместе с ребенком провести линию между делами суетными и действительно важными. ДЕТСКИЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ призваны вдохновить маленьких читателей к творчеству и созданию собственных книг.
Почему летают олени, а лошадь мэра съела все яблоки в городе? Зачем гномы-алмазокопы до холодов собирают алмазы? Кто такая Мерзетта? Откуда берутся волшебные камни, исполняющие желание? Могут ли дружить щенок, котёнок, волк и ёжик? «Детям от детей» – первый сборник лучших сказок, написанных детьми на занятиях по сказкотворению с детским писателем Светланой Кривошлыковой в рамках проекта "Творческая мастерская для семьи и детей "Книготворение" Фонда возрождения национальных традиций "Новый век".
Рассказы о дальневосточных пограничниках 30-х годов, о том, как верно и стойко несли они свою нелегкую службу на сторожевых катерах. Для среднего и старшего школьного возраста.