Дама тем временем нежно и ласково поздоровалась с невестой и надела ей на шею жемчужное ожерелье – свадебный подарок.
– Смотри, милая Роза, – молвила она затем, отделяя от свежих цветов, красовавшихся на ее груди, засохший букет, – смотри, милая Роза, это цветы, которые ты однажды дала моему Конраду в награду за победу. Он с верностью хранил их, пока не увидел меня. Тогда он изменил тебе и подарил их мне, ты не сердись.
Роза, вся разрумянившись, стыдливо потупив глаза, молвила:
– Ах, благородная госпожа, зачем вы так говорите, разве рыцарь мог любить меня, простую девушку? Только вас и любил он, а свататься ко мне думал лишь потому, что зовут меня тоже Розой и я, как говорят, немного на вас похожа, но мысли его были только о вас.
Шествие уже второй раз готово было тронуться в путь, когда в дом вошел молодой человек, одетый на итальянский лад в черное бархатное платье, с изящным кружевным воротником и богатой золотой цепью на шее.
– Ах, Рейнхольд! Мой Рейнхольд! – воскликнул Фридрих и бросился ему на грудь.
Невеста и мастер Мартин тоже радостно воскликнули:
– Приехал наш Рейнхольд, наш милый Рейнхольд!
– Не говорил ли я тебе, – молвил Рейнхольд, горячо обнимая Фридриха, не говорил ли я тебе, дорогой мой друг, что все прекрасно кончится для тебя? Позволь мне отпраздновать с тобою день твоей свадьбы; издалека приехал я ради нее; а на память ты в своем доме повесь эту картину, которую я написал и привез тебе.
Тут он позвал, и двое слуг внесли большую картину в пышной золотой раме, изображавшую мастера Мартина и его подмастерьев – Рейнхольда, Фридриха и Конрада, которые трудятся над большой бочкой, а в дверь как раз входит Роза. Все были изумлены правдивостью этого произведения искусства и великолепием красок.
– Ну, – сказал, улыбаясь, Фридрих, – это, верно, твоя бочарная работа на звание мастера? Моя стоит там в сенях, но вскоре и я сделаю нечто иное!
– Я все знаю, – ответил Рейнхольд, – и вижу, что ты счастлив. Будь только верен своему искусству, которое легче сочетать с семейной жизнью, чем мое.
За свадебным пиром Фридрих сидел между двумя Розами, а против него мастер Мартин между Конрадом и Рейнхольдом. Господин Паумгартнер до краев наполнил благородным вином бокал Фридриха и выпил за здоровье мастера Мартина и его славных подмастерьев. Потом бокал пошел по кругу, и сперва благородный рыцарь Генрих фон Шпангенберг, а за ним все почтенные мастера, сидевшие за столом, осушили этот бокал за здоровье мастера Мартина и его славных подмастерьев.
