Мастер-Ломастер - [10]

— Восемь с четвертью. Восемь с половиной. Восемь, три четверти… Девять…

Кажется, плакал мой тэмпер.

— Девять с четвертью. Девять с половиной…

Есть! Третий, и почти сразу за ним — четвертый трубопровод!

— Есть! — кричу я. — Давай, Пепел!

Пепел щелкает. Вздрагивают стекла.

— Раз-и, два-и, — отсчитывает он и щелкает вторым выключателем. Ничего.

— Что за черт! — шепчет он и щелкает несколько раз. Ничего. Давление в резервуаре падает. Девять с четвертью, девять… В разорванные трубопроводы воды уходит больше, чем поступает в резервуар, а воздух в верхней части стравливается через оставленное отверстие.

Пепел, матерясь, срывается с места, вырывает провода и прижимает к клеммам аккумулятора. Пол вздрагивает.

— Девять. Семь. Пять. Три, — считываю я показания датчиков. От нас больше ничего не зависит.

— Уровень давай!

Теперь, вместо давления, я послушно зачитываю показания уровня наполнения резервуара:

— Шестьдесят пять процентов, пятьдесят, тридцать пять…

Наша с Тимоти многоэтажка никак не хочет падать.

— Двадцать пять. Двадцать…

Крыша насосного зала слегка приподнимается и исчезает в бушующих водоворотах белой пены.

— Пятнадцать…

Двери и окна первого этажа многоэтажки вышибает мощный поток воды изнутри. По улице, крутя в шипящих водоворотах мусор, несется поток.

— Десять. Десять. Десять. Ниже не падает.

— И не упадет, — комментирует Пепел. — Десять — это уровень дырки.

Поток вдоль улицы мелеет.

— Смотрите! — кричит Тимоти. Здание страшно медленно чуть-чуть наклоняется, как бы приседает и опрокидывается, сминая этажи, в насосный зал.

Подаю последнюю команду. Закрыть вентиль и вновь перевести все исполнительные механизмы на автоматическое управление. Как было до нас. Вытягиваю вперед пятерню. Пальцы слегка дрожат.

Долгие две минуты никто не произносит ни слова.

— Ну вот и все. Ну вот и ладушки, — первым приходит в себя Бес. — Собираем барахло и сматываемся, пока не засветились.

Бес есть Бес. Но мог хотя бы поздравить. Так ему и говорю.

— А с чем вас, засранцев, поздравлять? Оставили город без воды, паршивцы! — резонно возражает он.

Шлепаем с Тимоти домой по мокрым тротуарам. Уже через три квартала нам навстречу попадается первая колонна техники. Людей нет, одни киберы. В жилых кварталах замечаю, что все несут с собой пластиковые бутыли с пепси, колой, минералкой, газированной водой и соками. Тимоти встает в хвост очереди и тоже покупает четыре двухлитровых пузыря оранджа. Ничего вкуснее не осталось. Теперь мы не отличаемся от окружающих.

По улице в сторону водокачки с ревом проносится еще одна колонна тяжелой строительной техники. Все как сорок лет назад. Когда народ был эвакуирован, а опустевшие города разрушены землетрясением по всему побережью. Я видел хронику. Разорванные компьютерные сети и коммунальные службы, потерявшие централизованное управление, взялись восстанавливать коммуникации кто во что горазд. Тогда и зародились дикие сети.

Через пару недель, когда угроза сейсмической опасности миновала и люди вернулись, киберы уже заканчивали восстановление городов. Основные городские службы и коммуникации функционировали. Вот только ни у одной из них не осталось единого центра управления. Невозможно централизованно управлять распределенной сетью, изначально ориентированной только на обслуживание текущих заявок.

Живые и функционирующие города-автоматы. Тогда это казалось забавным.

Тина сидела на полу, сжимая побелевшими кулаками ножку кровати. Я даже не сразу понял, почему кровать трясется и лязгает. Увидев нас, она вытерла кулаком капельку крови из прокушенной губы. Я присел рядом, заглянул в огромные, черные зрачки, провел ладонью по плечу. Тина виновато улыбнулась.

— Что я говорил! — обрадовался Тимоти. — Говорил я тебе, в девочке есть твердый стержень!

— Ты даже не знаешь, какой твердый, — выдавила Тина и разжала кулак. На ладони лежал маленький, помятый, но не вскрытый пакетик с желтоватыми кристаллами. — В пять раз подорожал, — сообщила Тина, закатила глаза и провалилась в обморок.

Дом гудел и вздрагивал. Снаружи грохотали строительные машины. Свет то и дело гас на несколько секунд, вновь загорался, мигал. Лампы светили вполнакала. Тимоти не выдержал и вышел посмотреть.

— Всю улицу перекопали, — сообщил он. — Меняют трубы.

Я достал комп и вызвал на экран канал новостей. Звук выключил. Так интереснее. На маленьком экране сменяли друг друга кадры залитых водой улиц, разрытых улиц, заполненных копошащейся техникой, вид с высоты на развалины насосной станции, на колонны тягачей, везущих на прицепах длинные, толстые трубы, колонны строительной техники, стекающиеся в город со всех окрестностей.

— Жратву надо было запасать, а не питье, — сердито заявил Тимоти, вернувшись после второй вылазки наружу. Я взглянул на его ботинки — два куска грязи. Тимоти тоже взглянул. — Улицу не перейти, — виновато сообщил он, снял ботинки у двери и попытался всунуть ноги в кроссовки Тины.

— Босиком ходи, — посоветовал я.

Утром я открыл кран. Ударила звонкая, упругая, сильная струя воды. Я подождал минуту, спуская ржавчину, наполнил тазик и выплеснул на Тимоти. Он зарычал, запустил в меня комком мокрого одеяла и сел.