Мастер крушений - [110]

Гийом с волнением смотрел на Элизабет. Он обратил внимание на скромную библиотекаршу еще в далекий праздничный вечер на балу. Сейчас при свете свечей она склонилась над покойным с лучащимся благодарностью лицом и показалась ему самой прекрасной женщиной на свете. У капитана и раньше кружилась голова от боли, напряжения, спирта, но в этот миг закружилась окончательно. Ничего подобного никогда не было в его жизни. Гийом выронил из рук костыли, все повернулись к нему.

Эма обернулась тоже. Гийом с самого утра хотел с ней поговорить, но не решался потревожить. Эма поздоровалась легким кивком, и капитан решил, что останется возле гроба до тех пор, пока останется Эма.

48

Восходящее солнце несмело заглянуло в траурный покой, где бдящие дремали, сидя на стульях. Лучи осторожно коснулись век Эмы, щеки Блеза, распухшей ноги Гийома. И все они одновременно пробудились.

– Ваше величество, вам же нельзя сидеть здесь до утра, – удивленно проговорил Блез.

– Король провел бы всю ночь на этом стуле, – ответила Эма. – Я сидела вместо него.

Вошел Лукас и остановился, не зная, что сделать в первую очередь: то ли подать руку Эме, то ли подставить плечо Гийому. Однако капитан взялся за костыли, дав понять, что справится сам. Даже Эма-юнга никогда не выглядела такой изможденной.

В будуаре ее ждал горячий суп. Эме не хотелось супа, она бы съела спелое манго, и сладкий сок потек бы у нее по подбородку… Но в северном королевстве понятия не имели о том, что есть на свете такие фрукты. Эма прошла, не взглянув на супницу, но из гардеробной выскочила вездесущая Мадлен, схватила ложку и все-таки ее накормила. Весь день Эма проспала, а когда проснулась, было уже темно. Лукас сидел возле лампы, положив ноги на маленький столик, и читал учебник по медицине, который казался крошечным в его огромных ручищах. Услышав шаги Эмы, он тут же вскочил. Нельзя сидеть в присутствии королевы.

– Сиди, не вскакивай, – сказала Эма, надела теплый плащ с капюшоном и вышла в сад.

В саду царил идеальный порядок, жаль, что до весны еще было далеко. Лицо Эмы обжег мороз. А был еще только ноябрь. Зима надумала всерьез измучить землю прежде, чем та снова зазеленеет. Эма жадно вдыхала холодный воздух. Ей нужно было очнуться, взбодрить кровь, приготовиться. Она не имела права быть слабой, нельзя постоянно опираться на Лукаса и позволять Мадлен кормить ее с ложки. Этим вечером она выйдет из дома одна. В полночь обнимет Тибо и почувствует его тепло и силу. Они вместе вернутся во дворец. Она прижмется к нему, будет прислушиваться к каждому его вздоху. Сколько еще часов ей ждать встречи? Целых семь. Эма представила себе руки Тибо, звук его голоса. Каким он выйдет из Гиблого леса? Что скажет? Ведь люди меняются после бед и катастроф…

Королева услышала шуршанье и отвлеклась от своих мыслей. Рыжая белка спустилась по стволу и смело подбежала к ногам Эмы. Уселась и стала смотреть. Раздутые щеки, блестящие глазки. Эма не шевелилась, боялась спугнуть. К ее величайшему изумлению, белка тронула плащ, словно собралась по нему взобраться. Эма наклонилась и подставила ладонь. Белка не убежала. Вытащила из-за щеки орешек и положила в протянутую ладонь. Потом поднялась на задние лапки, развернулась и умчалась к тому же дереву, с которого спрыгнула.

Рыженькая гостья так обрадовала Эму, что целую секунду королева любовалась орехом, позабыв о трагедиях и злой судьбе. Под гладкой скорлупой в чудесной округлости пряталось будущее дерево, а из его орехов мог вырасти целый лес. Эма зажала в руке нежданный подарок.

Стало зябко, королева встряхнулась, затопала ногами. Сейчас она найдет Манфреда, возьмет ключ от королевского кабинета. Скажет, что ей нужна папка с решениями Совета, а сама приоткроет окно, чтобы ночью они с Тибо пробрались через него во дворец.

Эма не думала, что Манфред охотно вручит ей ключ, но он, обрадовавшись, что королева заинтересовалась делами Совета, тут же отыскал его на связке. Лукас проводил Эму в кабинет и стал терпеливо ждать за дверью. В кабинете все было в том же беспорядке, в каком оставил его Тибо, собираясь в путешествие. Камзол на спинке стула черного дерева, нож для бумаги в книге, чернильница на компасе. Шахматная доска не скрывала, что Тибо вновь потерпел поражение от Гийома. Представив себе руку Тибо, которая передвигает пешку, слона, ладью, Эма почувствовала, что сейчас ее скрутит судорога. Она поспешила открыть окно, взяла первую попавшуюся папку и вышла из кабинета.

Когда на башне пробило одиннадцать, Эма была готова. Лукас отправился отдыхать, его сменил Овид, и она его убедила встать на караул не в будуаре, а в коридоре. Она слышала, как баталёр насвистывает вопреки мучительной боли от раны в голове. Эма оделась как можно теплее, взяла фонарь и отодвинула гардероб. Лукас, как и обещал, сделал задвижку на двери в потайной ход. Эма ее открыла и двинулась вперед, держась рукой за стену. Песчаник крошился, едва она задевала его ногтями. В висках пульсировала кровь, сердце замирало, королева боялась, что на нее прыгнет крыса.

Не сразу нащупала лестницу, которая выводила из подземелья на поверхность. Трех нижних ступенек не хватало. Она вспомнила, что одна треснула под тяжестью Тибо, когда в день их приезда он показал ей тайный ход. Две другие, наверное, вчера обломила Сидра. Ничего удивительного, они совсем гнилые. Эма поставила фонарь на пол и ловко взобралась по лестнице к плите, которая закрывала вход. Молясь про себя, чтобы ступеньки не подвели, уперлась в плиту и отодвинула ее.