Мастер-класс для диверсанта - [142]

— Диверсия на каком из этих объектов будет иметь наиболее масштабные последствия? — спросил Мордасов.

— Судите сами. Склад артиллерийских снарядов. Первого ноября сюда начали завозить реактивные снаряды для установок залпового огня «град» и «ураган». К сегодняшнему дню на складе скопилось более четырехсот таких снарядов. Взрыв или пожар на артиллерийском складе вызовет самопроизвольный запуск реактивных снарядов. А дальность полета такого снаряда превышает десять километров. Таким образом, под обстрелом окажется не только территория военной базы, но и аэродром, пригороды Моздока, а также идущая на базу железнодорожная ветка вместе со станцией, где разгружаются воинские эшелоны. Склад авиабомб. Здесь хранятся все имеющиеся в распоряжении Северо-Кавказской военной группировки боеприпасы объемного взрыва. Что-то порядка сотни вакуумных бомб, каждая из которых может уничтожить ротный опорный пункт. В случае их подрыва база в одно мгновение перестанет существовать. И, наконец, расположенное на аэродроме хранилище авиационного топлива. В случае взрыва хранилища горящий бензин зальет практически всю территорию аэродрома, включая, разумеется, и хранилище вакуумных бомб. Так что выбор объекта диверсии за вами.

— Распределите эти склады по степени надежности охраны, — предложил Мордасов.

— Самую надежную охрану имеет, разумеется, склад авиабомб, дальше следует артиллерийский склад и, наконец, хранилище авиационного топлива, — немного подумав, ответил Осипов.

— В таком случае остановимся на третьем варианте, — объявил Мордасов. — Хранилище авиационного топлива. В какое время проходит утренний развод?

— В восемь утра.

— Значит, ждите нас на КПП аэродрома в 08.05, сразу после развода.

Осипов понимающе кивнул.

«Когда завтра вся территория военной базы превратится в один пылающий костер, я спокойно исчезну, — решил Осипов. — После такой акции искать меня никто не будет. Исчезновение майора Осипова спишут в боевые потери, как и сотню-другую неопознанных обгоревших трупов».

75 Осипов, Чернышов 4. ХI, четверг, 19.30

Майор Осипов наклонился и сдул пылинки со своего стола. Сегодня он сидел за этим столом в последний раз. Возвращаться в кабинет он уже не собирался. Чистить сейф и проверять документы не имело смысла. Сергей Осипов не оставил после себя ни одной улики, указывающей на его связь с иностранной разведкой.

«Впрочем, вряд ли сам сейф уцелеет после гибели военной базы, — тут же подумал Осипов. — А может быть, от сейфа останется только обгоревший остов. Возможно, в Моздоке больше вообще не будет военной базы. Возможно, ее перенесут под Владикавказ или еще куда-нибудь. Сейчас вообще трудно представить, как будут развиваться события на всем Северном Кавказе после того, как горящий бензин проникнет в хранилище авиационных бомб». В чем Осипов был совершенно уверен, так это что все последующие события будут происходить уже без него. Завтра он собирался исчезнуть из Моздока одновременно с диверсантами.

Осипов встал из-за стола. Последний раз окинув взглядом свой кабинет, он вышел в коридор. По коридору шел полковник Чернышов.

— Вы не ко мне, Павел Андреевич? — спросил Осипов.

— Нет, я в лазарет к Олегу Муромцеву, — ответил Чернышов. — Вы, кстати, не хотите со мной?

— Охотно, но я не знаю, удобно ли? У вашего товарища тяжелое ранение. Может быть, пока не стоит его беспокоить?

Осипов попытался изобразить сомнение. Общаться сейчас с Чернышовым ему хотелось меньше всего. Но Чернышов опасения майора развеял.

— Пустяки, Сергей Владимирович, — ответил он. — Состояние у Олега стабильное. Сейчас ему, наоборот, нужно побольше положительных эмоций для скорейшего выздоровления.

Второй раз Осипов не стал возражать и вместе с ним направился в лазарет. Войдя в палату, куда со вчерашнего дня поместили раненого Олега Муромцева, Сергей Осипов обнаружил там и второго сотрудника оперативной группы Чернышова — капитана Ветрова. В этом не было ничего удивительного, вполне естественно, что члены одной оперативной группы пришли поддержать своего раненого товарища. Тем не менее Осипов ощутил смутное беспокойство. Правда, оно тут же исчезло, когда он услышал, о чем разговаривают Ветров и Муромцев.

— Палата, конечно, ничего, лечение тоже нормальное, а вот персонал оставляет желать лучшего, — скептически заметил Артем Ветров и покачал головой. — Вы только вспомните, Павел Андреевич, — обратился Ветров к только что вошедшему Чернышову, — какие замечательные медсестры заботились об Олеге в госпитале Пятигорска. Помните, Павел Андреевич, Леночку и Верочку? Какие замечательные были девушки, а уж какие искусницы.

— В том, что искусницы, не сомневаюсь, — усмехнулся Чернышов. — Но заботились они, по-моему, преимущественно о тебе.

— А ситуация какая была, помните? — тут же нашелся Ветров. — Лариса, жена Олега, целыми днями возле постели раненого супруга просиживала. Вот медсестры и постеснялись окружить Олега своей заботой и лаской.

— Раз пошли такие разговоры, значит, больной идет на поправку, — вставил Осипов.

— Врачи говорят, жить буду, — ответил Олег.

— Это самое главное, — заметил Чернышов и, обращаясь к Осипову, спросил: — Сергей Владимирович, вы так и не выяснили личность убитого Олегом диверсанта или хотя бы кем он был?