Мастер иррационального - [22]

И потому те, кто следовал за мастером дзэн, не были последователями — они были спутниками. Они радовались просветлению мастера, черпали от его мудрости, сколько могли. Они искали путь, на котором их ждало это подобное молнии переживание, в котором исчезают все вопросы и ответы и остаешься лишь ты, в своей невинности — с вечностью в объятиях. И при этом они не были последователями мастера — это трудно понять ординарным людям.

Около тридцати лет назад один монах (он был достаточно известным человеком в Северной Индии), путешествуя со мной в поезде, спросил меня:

— Сколько у тебя последователей?

Я ответил:

— У меня нет никаких последователей.

— У тебя нет последователей? — удивился он, — Тогда почему люди считают тебя учителем?

— Быть учителем вовсе не значит иметь последователей, — ответил я. — Если следовать логике «чем больше последователей — тем больше учитель», тогда никто не сможет соперничать с Папой Римским — у него шестьсот миллионов католиков. Значит, он — величайший учитель. У меня есть спутники, — продолжал я, — у меня есть друзья… Дружба означает уважение, достоинство. Быть последователем — унизительно.

Никогда не будь последователем. Быть последователем — значит быть тенью, идущей по следам кого-то другого; это означает, что ты не пытаешься найти свой путь, не пробиваешься к собственному существу. Последователи — слабаки. Отважный человек ищет свой собственный путь. Он может любить другого человека, радоваться его просветленности, называть его «учителем». Но он не должен быть «последователем». Учитель может считать его своим другом, который отстал на пару шагов: еще два-три шага, и он — будда. Низводить ученика к роли последователя — оскорбительно. Но все религии делают именно это; они превращают людей в рабов.

Им не верили, — говорит Риндзай, — их признавали лишь после того, как изгоняли.

Они отбивали охоту слепо верить им. Вот где расходятся пути дзэн и всех остальных религий. Все остальные религии пытаются приобрести как можно больше обращенных — побольше индуистов, побольше католиков, побольше мусульман. Это — политические игры, это не религия.

Видели ли вы, как Папа Римский приезжал в Индию? Его встречали президент и премьер-министр. Они не вышли встречать Шанкарачарью, они не вышли встречать Ачарью Тулси, им бы в голову не пришло встретить мусульманского суфия. Что же такого особенного в Папе Римском? За ним стоят шестьсот миллионов людей. Он обладает огромной политической властью.

Дзэн не интересует политическая власть. Дзэн обладает совершенно иной властью — властью любви. Любовь не низводит тебя до уровня раба, не превращает в тень. Она поднимает тебя на тот же уровень, на котором стоит учитель.

Согласно преданию, Будда сказал: «Я не буду удовлетворен, пока каждый, кто был со мной, не станет буддой. На меньшее я не согласен. Так что, если хотите, чтобы я радовался и пировал, не теряйте времени — становитесь буддами». Это очень человечный, очень уважительный подход. И еще одна важная вещь, которую он сказал…

Но прежде… В Индии был один видный мыслитель, Махатма Бхагвандин. Лишь два человека, носящих имя Махатма, прославились: Махатма Ганди и Махатма Бхагвандин. Махатма Ганди был политиканом, все его жесты были рассчитаны на то, чтобы привлечь избирателей. Махатма Бхагвандин был независимый мыслитель. По чистой случайности я встречался с ним то на конференциях, то еще где-нибудь. Он любил меня. В день его смерти я находился в Нагпуре. Случилось так, что я, совершая лекционный тур, приехал из Чанды или Вардхи в Нагпур и, оказавшись в Нагпурском университете (где собирался прочесть лекцию), узнал, что Махатма Бхагвандин при смерти. Я тут же отменил лекцию и помчался к нему.

От него остались лишь кожа да кости. Держа меня за руку, он сказал: «Хорошо, что ты пришел. Я всегда хотел сказать тебе одну вещь, но до сих пор так и не сказал. Сейчас уже нет времени откладывать разговор. Тебя будут преследовать. Тебя осудят миллионы людей, потому что все, о чем ты говоришь, направлено против того, во что верит толпа. Но, — продолжал он, — даже если ты будешь распят — это не важно. Важно, чтобы истина была услышана».

Риндзай говорит, старых мастеров признавали лишь после того, как они оказывались изгнанными. Лишь после того, как их забросают камнями, после того, как их вышвырнут прочь и оклевещут, к ним приходит признание.

Если бы их признавали везде и сразу, от них не было бы никакого толку.

Риндзай высказывает зрелую мысль. Если тебя везде хорошо принимают, значит, ни на что хорошее ты не пригоден. Тогда ты — ловкий дипломат; ты умеешь находить со всеми общий язык и никогда не говоришь того, что оскорбило бы слаборазвитых людей. Ты смотришь на людей и говоришь лишь то, что они желают услышать.

Именно это делают все священники и все махатмы. Чтобы ты ни захотел услышать, они тут же повторяют как попугаи. Порочный круг: ты хочешь что-то услышать — и тут же слышишь. Конечно, эти люди завоюют твое уважение — ведь они называют ложь истиной и утешают тебя. Ты будешь возводить их в ранг великих святых. Но святые никогда не были бунтарями.