Мастер иллюзий - [35]

– Доброе утро, Анжелика, – хмуро сказал Козаков. – Я в Москве.

– А как же занятия?

– Передайте им, что занятий не будет. Пусть проваливают. Вам понятно?

Не дожидаясь моего ответа, он повесил трубку, предоставив мне успокаивать и  выпроваживать разочарованных последователей кармических теорий. Жаль, но среди  них не было вчерашнего специалиста по энергетическим потокам. Можете мне поверить:  я смотрела очень внимательно.

Разумеется, знаменитому мистику не было никакого дела до того, каким образом я  буду возвращаться в Москву. К счастью, я знаю компанию, которая очень быстро  высылает такси даже за город. А потому уже в двенадцать была дома, и у меня на  столе стоял большой стакан хитро упакованного горячего шоколада.

Глава 8

– О чем он вообще думает, Анжелика?! – возмущалась Катя номер один, и я  отодвинула трубку подальше от уха, потому что она говорила слишком громко. – За  последние несколько дней он не смог вразумительно ответить ни на один мой вопрос!  Что с ним творится? Он пьет? Сидит на таблетках? Курит какую-нибудь дрянь?

– По-моему, Катя, вы сами себе ответили: он пьет. Или сидит на таблетках. Или  курит какую-нибудь дрянь.

– Это я понимаю, – раздраженно сказала Катя. – Меня интересует – почему?

– Вот этого я, к сожалению, не знаю.

– А должны бы знать, Анжелика! Вам платят как раз за то, чтобы вы знали про  Козакова всё и разбирались со всеми его проблемами. Делайте что хотите, но его надо  вытаскивать из этого состояния! Он должен был сдать рукопись на верстку еще два  месяца назад!

– Он потерял ноутбук, – напомнила я. И хотя лично мне кажется, что история с  пропавшим компьютером не имеет ни малейшего отношения к реальности, я не стала  говорить этого вслух.

– Все равно! Сделайте что-нибудь, Анжелика! И немедленно!

С этими словами Катя номер один повесила трубку, а я так и осталась сидеть в  растерянности на моем полукруглом балконе. Тонкий месяц висел в черном небе  прямо надо мной, а вокруг было так тихо и пустынно, что не верилось, будто я  нахожусь в центре суматошной Москвы. Впервые за две недели тучи рассеялись, а  небо стало ясным и звездным.

Я положила телефон на маленький столик, поплотнее закуталась с мягкий плед из  верблюжей шерсти и сделала глоток горячего сладкого чая.

Мне шесть раз приходилось разыскивать по миру жену преуспевающего бизнесмена,  которая имела весьма неприятную привычку исчезать после каждой серьезной ссоры  со своим благоверным. С помощью моделей, услуги которых прекрасно оплачивались,  я в течение трех лет с успехом помогала ведущему популярной телевизионной передачи  скрывать его принадлежность к мужчинам нетрадиционной сексуальной ориентации. С  кандидатом в губернаторы, репутация которого оставляла желать лучшего, мне  дважды посчастливилось ускользнуть от демонстрантов конкурирующих партий. И  видит Бог, ни в одном из этих случаев я не теряла присутствия духа.

Но когда я смотрела в погасшие глаза мистика, который отказывался выходить из  дома и даже слышать ничего не хотел о сроках сдачи рукописи, у меня попросту  опускались руки. Чем такая, как я, могла помочь такому, как он?

И если женщина, рожденная привлекать, наверняка сочла бы, что я сама и стала  причиной мрачного настроения Козакова, то мне было понятно, что все как раз  наоборот: в тот злополучный вечер после семинара автор кармических теорий  снизошел до меня только потому, что нечто темное и неизбежное уже приближалось к  нему, как поток.

Что мне оставалось? Я допила чай, зашла в гостиную и плотно закрыла за собой  дверь балкона, чтобы холодный ветер не мог ворваться в комнату. Затем включила  компьютер и открыла файл, коротко названный «Контакты Козакова», после чего сделала  несколько телефонных звонков.

На следующий день, 5 сентября, номер Козакова не отвечал. Мистик не пожелал  снять трубку ни 6-го, ни 7-го, ни 8-го. Я услышала его голос только 9 сентября,  но радоваться было нечему.

– Отвалите, Анжелика. И больше никогда не появляйтесь, – вот и все, что я  услышала от автора бестселлеров.

Возможно, менее опытная помощница и последовала бы совету мистика, но я стою так  дорого еще и из-за того, что мне совершенно некуда торопиться. Когда не ждешь  ничего для себя, время становится на удивление скользкой субстанцией и понимаешь,  что подгонять или удерживать его нет никакого смысла. Ничто не занимает меня, кроме  работы, а потому мое терпение практически безгранично.

12 сентября Козаков позвонил мне сам и без всяких предисловий распорядился:

– Приезжайте, Анжелика. Я дома. Меньше чем через час я была у него.

Он сидел передо мной в светлом кресле своей просторной гостиной – в том самом  кресле. Его лицо было бледным и измученным, а свитер неопределенного серого оттенка  – откровенно мятым. На ноги он надел шерстяные носки грубой вязки, но, по всей  видимости, даже это не спасало Козакова от холода.

В то ледяное утро он даже не был красив. А в его покрасневших глазах читалась такая  бесконечная тоска, что, будь у меня чуть меньше здравого смысла, я опустилась бы  на колени у его ног, чтобы собственным дыханием согреть его замерзшие ступни  совершенной формы. Не знаю, правда, как бы он к этому отнесся.