Мастер харакири - [38]

Лешку переполняла обида. Вот, стало быть, для кого она это сделала. Убийца он. Она любит убийцу. Но чем он лучше его, Лешки?

– Здорово сработано, – сказал Лешка.

А парень с ножом оскалился в злой улыбке.

– Тебе нравится? – спросил он.

Не обращая внимания на его вопрос, Лешка продолжил:

– Теперь я понимаю, зачем ты меня откопала из могилы. Хорошая задумка. Чтобы в нужный момент подставить меня как убийцу всех тех, кого прикончил он своим ножом. Подождала, пока я доберусь до Маная.

Теперь парень рассмеялся.

– А зачем ты еще нужен? Ведь тебя все равно или менты загребут, или за убийство авторитета бандиты грохнут…

– Так, значит? А вы свой приговор вынесли мне? – Лешка посмотрел на Ксюху. Все пытался заглянуть ей в глаза, но Ксюха не поднимала головы. Стояла, молчала и прятала глаза от него.

– Эх, – Лешка помотал головой, поражаясь коварству молодой девушки. – Следила за мной. Звонила мне по ночам. Проверяла, дома ли я.

На этот раз она вскинула голову, спросила:

– Как ты догадался?

– Ты же помешана на классике. Эту дребедень слушаешь всегда. И когда звонила мне, я слышал в трубке музыку.

Ксюха молчала. Смотрела на Лешку, но взгляд такой, будто смотрит через него. И ничего этот взгляд не выражал.

Парень хмыкнул как-то неопределенно и сказал:

– Что ты хочешь от наркоманки. У нее в жизни только две вещи: наркотики и потрахаться. Она меня замучила. И, знаешь, я даже не обижаюсь, что ты ее долбил. Для меня отдых. А то ж замучает, сучка.

Ксюха посмотрела на него зверем.

– Не обзывай меня! Я из-за тебя рисковала, следила за твоим ментом Синельниковым, следаком Юдиным.

Парень хихикнул.

– Дура! Теперь ты моя подельница. Соучастница.

Ксюха плюнула на ковер и отвернулась.

– Ох, какие мы гордые. Ничего. Пожрешь тюремной баланды, и вмиг твоя гордость пропадет.

– Слушай, а почему ты не убил Маная? – спросил Лешка у парня. В газетах только и пишут о серийном убийце. Но неужели такой кровавый злодей не сумел добраться до Маная?

– Мы оба охотились за ним. Я с ножом, а ты с обрезом. Но повезло тебе.

– А кто тебе мешает взять обрез?

Парень ловко перекинул нож из правой руки в левую и показал Лешке правую руку.

На ней не было указательного пальца.

– А левой я стрелять не могу. Зато ножом могу работать, – рассмеялся он и вдруг резко рванулся вперед, схватил Ксюху за волосы, прикрываясь ею как щитом.

– Ты что делаешь? – жалобно заверещала девушка, делая слабые попытки освободиться.

Но парень приставил к ее животу нож.

– Не дергайся, а то напорешься, – сказал он и тут же Лешке: – Ну что, гондон штопаный! Как бабу делить будем? По частям?

– Ты о чем? Отпусти ее.

Ксюха сморщилась от боли.

– Ну ты и гад! Такого подонка я еще не встречала!

– Молчи, милая, – парень, улыбаясь, чмокнул ее в ухо. – Молчи, а то у меня рука может дрогнуть, и лезвие проколет твой очаровательный круглый животик. Тебе нравится ее животик?

– Чего? – не понял Лешка. «Во псих! Нашел время о животиках трепаться».

– Ну вот что, – сказал парень, все еще удерживая Ксюху за волосы, – бросай обрез! Слышишь? Брось, говорю. Мне ведь терять нечего. Я стольким тварям распорол животы, что с удовольствием убью и ее.

– Подонок! Ты всегда был подонком. Псих недоделанный. Ты даже в постели псих! – выругала его Ксюха.

Это не понравилось маньяку, и он легонько кольнул острым лезвием в живот Ксюхе, распоров вместе с кожей и футболку. Сделал неглубокий надрез до груди.

Потекла кровь.

Ксюхе было больно, но она держалась.

Видно, маньяку это очень нравилось. А вид выступившей крови возбудил его. Сначала он облизал кровь с конца ножа, а потом, как вампир, присосался к ее шее.

– Послушная девочка, – горячо шептал он.

Глава 23

В свои четырнадцать лет Сашка Гуляев выглядел болезненно-тщедушным пареньком. Длинный, тощий как жердь. Кажется, плевком перешибешь такого.

В школе его постоянно обижали. Да и во дворе житья не было. Ребята постарше, видя в нем слабое, безропотное существо, издевались как хотели. Одно спасение – бежать куда-нибудь.

В доме напротив жил человек, который относился к Сашке с пониманием, потому что сам был такой же одинокий, всеми забытый. Ни жены у него, ни подруги. Полгода назад он вернулся из тюрьмы и обжиться еще по-настоящему не успел. Пил безбожно.

У Сашки дух захватывало, когда глядел на его обнаженный торс, сплошь покрытый синевой. И на выставку ходить не надо. Там такого не увидишь. Завидовал блатной жизни.

«Вот бы мне так, как дядя Боря. И чтоб все боялись. Чтоб ни одна сволочь пальцем не тронула», – думал он, почти каждый день заходя к доброму дяде. Тот его сигареткой угостит, а то и водочки нальет.

Как-то раз застал он дядю Борю сильно пьяным.

– Садись, пацан, водочки выпьем, – предложил дядя Боря и налил Сашке целый стакан, как взрослому.

Сашка отказываться не стал. Не понравилось только, что дядя Боря называет его Шуркой. Виделось в этом что-то девчачье, унизительное.

Он сел за стол.

– Пей, не бойся.

А кого Сашке бояться? Отца у него нет. А мать неизвестно где шляется.

Сашка взял стакан, по-взрослому чокнулся с дядей Борей и быстро, глоток за глотком, выпил водку. В животе обожгло все, но зато веселей стало. Отличный он мужик, этот дядя Боря. И не жмот.