Мастер харакири - [19]

В его живот вошло лезвие здоровенного ножа. Причем острие лезвия было направлено вверх.

Рука, державшая нож, вогнала его в живот по самую рукоять и тут же потянула нож назад, поднимая его вверх. И чем выше поднималось остро отточенное лезвие, раскраивая Чуме живот, тем сильнее стонал он от боли.

Разрез получился от самого низа живота до грудной клетки.

Чума еще стоял на ногах, а из распоротого живота на асфальт, прямо ему под ноги, опускались обезображенные ножом внутренности. Теперь он уже не видел того, кто его ударил. Смотрел на разрезанную куртку и окровавленную белую рубашку, совершенно новую, специально надетую по случаю посещения ресторана.

Чума хватал руками кишки, стараясь удержать их, не дать расползтись по асфальту, а потом, заорав нечеловеческим голосом, упал в лужу крови.

Дежуривший возле ресторана постовой милиционер, услыхав этот вопль, схватился за кобуру и кинулся за угол, в темноту. Увидел лежащего с выпотрошенным животом парня и уходящего человека, закричал как бешеный:

– Стоять! Стрелять буду!

Тот остановился, замер не оборачиваясь, но рук не поднял.

– Я сказал, стоять! Пристрелю! – еще громче прокричал сержантик, хотя тот и так стоял.

Постовой схватился за рацию, но впопыхах что-то не так нажал, заматерился.

И вдруг тот человек резко обернулся и, сделав стремительный выпад к милиционеру, ударил его в живот ножом, лезвием кверху.

Резкий рывок ножа назад – и милицейский китель вместе с курткой из кожзаменителя расползся, разрезанный до грудной клетки.

Сержант выкатил от боли глаза, надрывно закашлялся, и изо рта его выкатились кровавые пузыри.

Внутренности мента поползли по асфальту. И тот, лежа в крови, уставился тускнеющими глазами на быстро уходящего по дорожке человека.

Охранник с автостоянки боязливо подошел. В его обязанности не входило покидать территорию стоянки и оказывать кому-то помощь. И вышел он из любопытства. Слышал, кричал кто-то.

Он глянул на обезображенные трупы Чумы и сержанта, и его тут же стошнило. Забыв, что у него в будке есть телефон, он побежал к ресторану, к дежурившему на дверях швейцару, чтобы тот вызвал «Скорую».

«Скорая помощь» приехала на удивление быстро, но и Чума, и сержант были уже мертвы.

Манай схватил седого фельдшера за грудки.

– Ты, падла зачуханная!! Сделай что-нибудь!

Фельдшер отбивался как мог. Даже дурак поймет, что помочь этим двоим невозможо, в чем он и пытался убедить Маная.

– Да вы что! Они уже мертвые. При таком ранении даже слон не выживет.

Но отупелый от ярости Манай стоял на своем.

– Мне хрен со слоном! И с ментом. Спаси Чуму. Сделай операцию!

– Какую операцию? Вы что, слепой? Ваш Чума уже умер.

Оттолкнув фельдшера, Манай схватил за горло охранника стоянки, заорал на него:

– Кто убил Чуму? Говори, падла! Ты видел?

Охранник замотал головой. От расправы его спасло то, что подъехали милиционеры.

– Я еще с тобой побазарю, – пригрозил Манай.

Светиться перед ментами он не стал. Бросив малолеток, пошел на автостоянку, завел «Форд» и уехал, пока менты не оцепили прилегающую к ресторану территорию.

Глава 12

Майор Калинин стоял с сигаретой во рту и смотрел то на труп чернявого парня, то на труп сержанта. Сразу вырисовывалась картина: преступник поджидал парня вот здесь, у решетки. Тут и прикончил его. А труп милиционера чуть поодаль, значит, тот подбежал потом. Вмешался на свою милицейскую голову.

Впечатлял способ убийства. Удар был поставлен профессионально. Оба: и чернявый парень с судорожно прикушенным языком, и молоденький сержантик с усиками убиты одинаково.

Убийца все рассчитал. Знал, после такого удара они не выживут и уже никому ничего не расскажут.

Прибывший на место происшествия представитель прокуратуры следователь Юдин недолюбливал Калинина, не упускал возможности хоть как-то его поддеть. Вот и сейчас спросил недовольно:

– Ну что, Калинин? Хреново твои сыщики работают.

– Это почему же?

– Да потому, – Юдин кивнул на трупы. – Ты хочешь сказать, тут действовал дилетант? Уличная шпана?

– Нет. Я этого не говорил.

А Юдин продолжал наседать.

– Сразу видно, профессионал. Опытный убийца. – Он помолчал, копаясь в своей папке, где таскал бланки протоколов, потом спросил официальным тоном:

– Ваши соображения, майор, по поводу происшедшего?

Калинину, в свою очередь, не нравился Юдин, его гонор. Всегда прокурорские стараются поставить себя выше ментов.

– Давайте пока опираться на ваши соображения, – ответил Калинин. Знал, его иронический тон Юдину не понравится. Но пошел он куда подальше.

Юдин надулся, как индюк, недовольно поджал губы. У него не было никаких соображений.

– убит сотрудник милиции, – с обидой произнес он, как бы напомнив, для чего он здесь.

– Знаете, – решил и Калинин напомнить следаку, – вам, как и мне, поручено вести расследование. Так что ведите. Но мне не мешайте.

Юдин надулся еще больше, но вынужден был согласиться.

– Совершенно верно. И вы – розыск, и мы – прокуратура должны работать совместно. Общими усилиями мы достигнем успеха, – пустился следак в разъяснения. На обезображенные трупы он старался не смотреть.

«Кабинетный клоп, – подумал о нем Калинин. Его удел – копаться в бумагах. А разгребать дерьмо будем мы, розыск».