Мастер харакири - [10]

– Твой сын дома? – спросил он небрежно.

Такая бескультурность поразила Нину Васильевну. И «сын»… «Значит, они не знают его имени и не принадлежат к числу хороших знакомых», – подумала она, стараясь определить, кто же эти двое. Остановилась на том, что они типичные представители шпаны. Не раз видела, ходят такие по рынкам, карманы выворачивают. «Но зачем им Алексей? Ведь он всего три дня как приехал».

– Его нет дома, – сказала она сухо, чем вызвала подозрение у незваных гостей. И по имени сына называть не стала.

– Не врешь? – прищурился этот со шрамом.

– Послушайте…

– А вот мы сейчас посмотрим, – сказал молчавший до этого парень. – Если соврала, башку оторвем.

– Что? Да как ты можешь мне такие слова говорить? Я тебе в матери гожусь!

Тот, что со шрамом, втолкнул ее в квартиру.

– Пасть свою прикрой! Мама.

Чернявый парень запер дверь.

– Чума, иди глянь по комнатам, – сказал мужчина со шрамом парню.

– Послушайте! Что все это значит? Как вы смеете шарить в моей квартире!

Мужчина ударил ее ладонью по лицу, втолкнул в кухню и сел на табуретку.

Глаза у него были неприятные. Взгляд тяжелый, подавляет. Смотришь и чувствуешь себя кроликом перед удавом.

Нина Васильевна старалась не встречаться с ним взглядом, поглядывала в комнату. Не украл бы чего тот чернявый. Она хотела включить в кухне свет, но мужчина со шрамом запретил. Зажег две газовые конфорки.

– И так видно, – сказал он и спросил у парня: – Ну чего там, Чума?

Парень обошел все комнаты, заглянул в ванную и туалет и вернулся в кухню.

– Его тут нет.

Мужчина со шрамом разочарованно хмыкнул и протяжно вздохнул.

– Вот всегда так, – сказал он и спросил у Нины Васильевны: – Где он?

– Я не знаю. – Она, не находя места дрожащим рукам, спросила сбивчиво: – А собственно, что вам надо от моего сына? Он не сделал вам ничего плохого.

Она молила бога, чтобы Лешка не заявился домой сию минуту. Пусть хоть напьется, но только задержится где-нибудь. И сердце теперь все отчетливей подсказывало – беды не миновать.

«И зачем я только открыла им дверь, – сожалела она о своем легкомысленном поступке. – Даже не посмотрела в «глазок».

– Она врет, эта падла! Она знает, где он, – вдруг сказал чернявый парень и, схватив Нину Васильевну за волосы, с силой наклонил лицом к горящей конфорке.

Нина Васильевна зажмурилась и закричала, почувствовав, как кожа на лице будто вспыхнула.

– Что вы делаете, звери? – запричитала она, но тут же поняла: разжалобить их ей не удастся. Не те это люди.

– Отпустите. Я правда не знаю, где сын. Вы мне выжжете глаза, – выкрикнула она, когда чернявый парень опять наклонил ее голову к огню.

– Я тебя заживо сожгу, если не скажешь, где он. По-твоему, мы должны тут сидеть и ждать, когда он заявится?

Нина Васильевна сильно укусила парня за палец. Он взвыл и убрал руку от ее рта. Теперь она могла закричать, позвать на помощь.

– Помогите! – Она надеялась криком привлечь внимание соседей. Но мужчина со шрамом схватил со стола пустую водочную бутылку и ударил Нину Васильевну по голове.

– Вот сука! Орать вздумала.

Нина Васильевна рухнула на пол.

Парень подошел к раковине, открыл кран и подставил под струю воды окровавленный палец.

– Чего с ней делать будем? – спросил он озабоченно.

Мужчина со шрамом выглянул в окно.

Света возле подъезда не было.

– А чего с ней делать, кончим и все, – ответил мужчина с таким равнодушием, словно речь шла о чем-то пустяковом.

Чернявый парень схватил женщину за опаленные волосы, повернул к себе лицом.

– Слушай, Манай, да ты ее уже, кажись, прикончил. Глаза закатила, падла.

Мужчина со шрамом деловито сказал:

– Нам кажись не надо. Понял, Чума? Давай ее в окно выбросим. Пусть менты думают, что сама упала.

– Давай, – охотно согласился парень.

Он проворно схватил женщину за ноги.

Мужчина открыл в кухне окно, для верности выглянул еще раз вниз, потом подхватил Лешкину мать под руки.

– Сейчас ты у нас полетишь, как ласточка, – весело сказал он, а парень засмеялся.

Вдвоем они легко подняли грузное тело над подоконником и бросили вниз.

Глава 6

Возвращаясь домой, Лешка зашел в бар и взял пива. Настроение было паршивое. Теперь он еще и убийца. Этот ярлык на всю жизнь, не смоешь его, не соскребешь. И еще неизвестно, как поведет себя сбежавший громила. Вдруг наутро протрезвеет и побежит в ментовку с заявой.

Выйдя из бара, он выбросил самоделку и патроны. Теперь они ни к чему. Самодельный ствол засветился у ментов. Лучше избавиться от него сразу.

Возле своего подъезда увидел «Скорую помощь». Рядом толпа соседей. Еще подумал: «Вот не спится людям». Тут же несколько человек незнакомых, явно не из их дома. Такие любопытные стараются ничего не пропустить, чтобы потом вволю посплетничать.

Лешка стал пробираться сквозь толпу к дверям подъезда, повернул голову и увидел лежащую на земле женщину. Ни за что бы не узнал ее с обезображенным лицом, опаленными волосами, если б не халат. Халат его матери. Рванулся к ней, вглядываясь в лицо.

По толпе соседей пронесся говорок:

– Сын. Сын ее пришел. Шляется где-то, а мать тут…

Лешка рухнул на колени перед матерью.

Трое врачей со «Скорой» суетились возле нее.

«Нет. Не может быть», – Лешка внушал себе, что это не мать, обознался он. Поднял голову, поглядел на открытое окно и застонал, дотронувшись до ее руки.