— Теперь я не радостный, а о-о-очень даже печальный, — как будто прочитал его мысли Пумукль, и по его носу покатилась вниз слезинка.
— Глупости. Ты просто голоден, — сказал Эдер и убрал слезинку кончиком носового платка. — Ты хочешь есть, но не шоколад, а что-нибудь не такое сладкое. Так что же? Что ты думаешь насчёт рулета?
— Руле-е-ет? Что это?
— Мы купим его у фрау Брант, ты сядешь на свой комодо-стул и будешь есть за комодо-столом. И всё снова будет хорошо. А о деньгах мы постараемся больше не думать. Мы оставим их лежать в банке, а когда нам действительно что-то понадобится, то мы возьмём немного. Согласен?
Тут лицо Пумукля чуть было не прояснилось, но взгляд его нечаянно упал на ящик на полу и рассыпанные гвозди. Он осторожно спросил:
— А гвозди?
— В этот раз мы будем собирать их вместе, и ты увидишь, что работа тоже может быть весёлой.
— О, сомневаюсь, что я это увижу. Но твоя идея с рулетом мне очень нравится, почти так же, как идея с комодом. — Лицо Пумукля снова сияло.
— Знаешь, я должен сочинить песенку про всю эту историю.
Пумукль склонил голову набок и сделал самое умное лицо в своей жизни.
Деньги в банке лежат,
А я лежу в кроватке.
В этом мире, кто богат,
Тому жить не сладко.
Эдер засмеялся, тоже склонил голову и добавил:
Деньги в банке лежат,
В кроватке — домовой.
Счастлив тот, кто не богат,
В душе кого — покой.
От удивления глаза Пумукля сделались большими и совсем круглыми.
— Ты тоже умеешь сочинять? Ну и ну! Если так дальше пойдёт, то ты станешь, чего доброго, домовым, а я — столяром.
— Так дальше не пойдёт, — засмеялся Эдер.
— А как пойдёт?
— Так, как до сих пор. А до сих пор всё шло хорошо, — сказал Эдер, надел куртку, посадил в карман Пумукля, и они отправились покупать рулет.
