Мастер артефактов - [142]

– Я тоже пытаюсь такой трюк провернуть, но пока не особо получается. Никак не могу создать пузырь нужной формы.

– И ты освоил все это… за одну неделю?

– Ага. Мне вообще кажется, что мы с Титусом какие-то особенные. Брат Зайс стал призывателем-адептом примерно два года назад, а до этого целых пять лет в послушниках ходил! – Терин состроил кислую мину. – Пять лет глифоречения – да я бы рехнулся давно!

– И ничего бы не рехнулся, – спокойно сказал Титус, отодвигая свою миску в сторону. – Чтобы стать аватарами, мы пятнадцать лет тренировались. Ну потратим несколько лет на изучение магии – подумаешь.

– Значит, вам обоим предстоят испытания… Когда? – поинтересовался Аннев. – Через три месяца? Через год?

– Лескал сказал, через две недели. – Терин встал. – Я уже могу показать три умения сокрушителя из четырех, но хотя бы одно из них нужно довести до совершенства. С пузырями пустоты у меня не ладится, поэтому пусть будут звуковые или туман из воды.

– Туман, – уверенно произнес Титус. – У тебя он все лучше и лучше получается.

– Да ладно. – Аннев посмотрел на Терина. – Серьезно?

Тощий мальчишка ухмыльнулся и опустил палец в миску с ледяным супом.

– Терин, – зашептал Титус, – нам же нельзя практиковать магию за пределами классной комнаты!

– Да не бойся ты, – отмахнулся Терин и принялся рисовать на столе какой-то знак. – Тут ведь только мы, а если кто и увидит – все равно никому не расскажет.

Титус насупился, но спорить не стал. Терин прикрыл глаза; одна его ладонь принялась описывать круги над миской с супом, другая – над глифом.

– Ceò, – прошептал он.

В тот же миг из посудины поползли извивающиеся струйки густого пара. Их становилось все больше, и вот все пространство вокруг стола заполнилось туманом, таким густым, что Аннев едва видел лица друзей. Он отшатнулся; голова, преодолевая сопротивление, высунулась из созданного Терином пузыря, и Аннев увидел границы сферы, внутри которой клубился белый пар. Пару секунд спустя сфера лопнула, и белесый туман рассеялся.

– Я же говорил. – Титус провел ладошкой по влажным щекам. – У него это здорово получается.

Аннев молча кивнул. Он просто не знал, что сказать.

Содар тоже являлся сокрушителем, как и Терин, но никогда не делал ничего подобного. Почему? Не хотел, чтобы даже Аннев имел представление о полной мощи его магического таланта? Или попросту не умел? Рив ведь говорил, что Содар был весьма посредственным дионахом. Однако его обширные познания в магии впечатляли. Он даже немного владел заклинательным песнопением, хотя в нем не имелось ни капли илюмитской крови. Тут Аннев припомнил, как Содар разжигал огонь и подогревал еду в чашке при помощи одной лишь магии, чего здесь, в Анклаве, никто не делал. Так кем же был на самом деле этот таинственный старик? Самым скромным – или самым великим из дионахов?

Аннев поднял задумчивый взгляд на Терина и увидел, как у того из левой ноздри потекла кровь. Аннев схватил со стола салфетку и прижал к носу друга.

– Ты чего? – удивился Терин, посмотрел на салфетку и выругался: – Вот проклятье… опять кровь пошла.

– Это потому что ты перенапрягся, – упрекнул его Титус. – Говорил же я тебе: нельзя нам практиковать магию без присмотра.

– Да ладно, не смертельно же, – фыркнул Терин. – Можно подумать, я в Академии по носу не получал. А тут хоть голова болеть не будет, уже хорошо.

– Держи, – сказал Аннев, протягивая ему чистую салфетку. – А эту давай сюда.

Он взял у Терина окровавленный лоскут ткани и незаметно спрятал в карман. И в ту же секунду увидел, как из столовой выскользнул Рив. Аннев вскочил со стула:

– Простите, ребята, мне пора. Сколько дней гоняюсь за Ривом, а он меня упорно избегает. Но сейчас не уйдет.

И кинулся к выходу. Титус с Терином едва успели махнуть ему вслед.

– Дионах Рив! – крикнул Аннев, мчась по коридору. – Постойте, пожалуйста! Брат Рив!

Арх-дионах его будто не слышал. Не сбавляя шага, он достиг почти конца коридора и явно намеревался завернуть за угол, а там, видимо, припустить во весь дух и скрыться от своего преследователя, но Аннев нарушил его планы: призвав магию своих заколдованных сапог, он в мгновение ока очутился рядом с верховным жрецом и схватил его за локоть. Рив, явно пораженный подобной прытью, резко остановился:

– Брат Аннев! Какая… неожиданность. Чем могу помочь?

– Я уже несколько дней пытаюсь с вами поговорить! – произнес Аннев. – Но каждый раз, как я прихожу к вам, вас нет на месте; а когда встречаю вас где-нибудь, вы спешите по неотложным делам. Я не люблю, когда меня держат за дурака.

– Аннев, – в голосе Рива слышалась усталость, – я очень занятой человек. Дела Анклава забирают почти все мое время и внимание. Если это касается твоей руки, то знай: я ищу решение и не стану ничего предпринимать до тех пор, пока не буду уверен, что это безопасно для тебя самого и ордена в целом.

– По-вашему, пока эта штуковина на мне, вам ничего не угрожает?

Рив недоуменно поднял бровь:

– О чем ты?

– О том, что Цзянь Никлосс пожертвовал своей жизнью, чтобы не дать мне погубить друзей и стереть Пепельный квартал с лица земли. О том, что позавчера ночью я проснулся в комнате, полной дыма, потому что забыл перед сном надеть перчатку и подпалил матрас. О том, что, пока я ношу эту руку, вы не можете быть в безопасности. Мы не знаем, как она действует, и я в ужасе, потому что одним неловким движением могу разнести в щепки весь Анклав, сжечь людей в пепел и уничтожить половину Квири.