Мастер артефактов - [10]

– Они простые даритские рабы, – ответил Шраон. – Неотесанные деревенщины и воры. Всех четверых я выкупил из тюрьмы – между прочим, на законных основаниях. Хочешь забрать их себе – пожалуйста, но учти, что придется раскошелиться.

Алкоран мрачно ухмыльнулся:

– Что-то не вижу я на них твоего клейма, мастер работорговец. А если на рабах нет клейма, они собственностью не считаются. Ты знаешь закон.

– По всей видимости, лучше тебя. Манускрипт одиннадцать дробь два Свода законов Иннистиула о купле-продаже человеческих ресурсов: «Клеймо не является обязательным в случае, если раб присягает на верность рабовладельцу в устной или письменной форме». К тому же за раба без клейма можно запросить лучшую цену. Что касается этих: пока они остаются мне верны, портить их шкуры клеймом я не собираюсь.

– Верны, говоришь… а клеймо не ставишь, чтобы при случае продать своих верноподданных подороже. Что-то тут не сходится. Кстати, в Бордерлунде свои законы, но с иннистиульским кодексом, мастер работорговец, я знаком и упомянутый тобой манускрипт помню хорошо. И сдается мне, черным по белому в нем написано: «…в устной и письменной форме». Надо полагать, раз клейма на твоих рабах нет, у тебя наверняка имеются письменные доказательства их верности?

Смуглое лицо кузнеца вспыхнуло от гнева.

– Ты сам слышал, капитан: они служат мне добровольно. Письменное согласие требуется лишь в случае, когда раб публично отрекается от своего владельца.

Глаза у Алкорана загорелись. Он снова обвел взглядом пятерых мужчин и крикнул:

– Вы слышали своего хозяина! Ничто не мешает вам отречься от него и стать свободными солдатами Бордерлунда. У вас будет чистая одежда, сухая постель и столько еды, сколько сможете съесть. Вам станут платить жалованье: сначала три гроша в день – это целое медное колесо! – а через год службы и того больше. Ну, что скажете?

Мужчины переглянулись и медленно покачали головами.

– Вам предлагают свободу, а вы носы воротите? Идиоты! – Он презрительно сплюнул на землю.

– Я хотел бы получить назад свой документ, капитан, – нахмурился Шраон.

Алкоран, казалось, его не услышал. Он бросил взгляд через плечо на новобранцев, которые беспокойно топтались на дороге, потом снова принялся внимательно изучать молчаливую компанию перед собой.

– Они сбегут от тебя, едва ты войдешь в город. – Капитан кивком указал на Фина. – Этот – точно. По глазам вижу. Такие не станут терпеть над собой чужой власти. И этот тоже, – кивнул он в сторону Аннева. – К тому же он ильдариец. Ты бы не тянул с клеймом – сам себе спасибо скажешь, когда этот ублюдок сделает ноги. Если он бед натворит – спросят не с него, а с тебя.

– Спасибо за совет, капитан. Документ.

Алкоран сжал пергамент и подъехал вплотную к Шраону.

– Я мог бы разорвать его на клочки, – процедил он сквозь зубы. – И всех вас увести с собой в Бордерлунд. Людей у меня достаточно.

– Мог бы, но ты этого не сделаешь, – ответил Шраон. – Король Ченг поставляет королю Альпенроузу почти столько же рабов, сколько и королю Ленке. Если он узнает, что с его людьми плохо обращаются на дорогах, он может прекратить торговлю с Палдроном.

– А вот это вряд ли. Жадность не позволит.

– Ну, тогда он скупит все ваше терранское отродье за полцены и продаст вам же втридорога.

Алкоран, немного поразмыслив, бросил пергамент кузнецу. Тот ловко поймал листок на лету. Капитан рассмеялся гадким смехом и плюнул Шраону на сапоги:

– Приятного путешествия, мастер работорговец.

Он развернул лошадь и поскакал к своему отряду. Когда всадники с новобранцами исчезли из виду, все оторопело уставились на Шраона. Кузнец лишь пожал плечами, разгладил измятый листок и, свернув, сунул обратно в цилиндр. Цилиндр он замотал в промасленный лоскут и спрятал среди тюков.

Аннев с друзьями молча переглянулись. Первым из ступора вышел Терин:

– Ты что – был работорговцем?

Шраон вздохнул:

– Вы не поверите, но не все, в отличие от вас, с рождения жили в Шаенбалу. До того как прийти в вашу деревню, я успел прожить несколько жизней. И в одной из них я был работорговцем.

– Ну и дела, – выдохнул Терин. Он глядел на кузнеца, выпучив глаза, будто видел перед собой не человека, а какое-то неведомое существо, которое до сей поры встречал лишь в книжках со сказками. – Ну и дела.

Аннев был удивлен не меньше. Работорговец. Ему сразу вспомнились слова Маюн: «Шраон никогда не рассказывает о своей жизни до Шаенбалу. Тебе не кажется, что это немного странно?» Анневу так не казалось. Он знал, что Шраон обучался кузнечному делу на самом севере Империи, в Одарнее, а глаз потерял, сражаясь с ограми на Куннарте. Но ему бы и в голову не пришло, что когда-то кузнец торговал людьми.

Иннистиул – остров работорговцев – находится рядом с Куннартом, и оба лежат в одном дне пути от Квири, столицы Одарнеи… Да, все сходится. Вот только эта новая деталь никак не вяжется с образом того кузнеца, которого Аннев знал всю жизнь.

«Шраон – хороший человек, – сказал он тогда Маюн. – Мы встречаемся с ним каждый Седьмой день».

«Да он же кузнец, Ани, – ответила его возлюбленная. – Как терранцы, понимаешь? А терранцы поклоняются Кеосу, причем все они как один – кузнецы!»