Массандрагора - [4]

– Алина, подойди, пожалуйста, – тут клиент!

– Да-да, секундочку! – услышал он тот самый хрустальный голосок, донесшийся откуда-то сбоку. – Я сейчас!

Волосы у Пашки тут же встали дыбом, сердце ухнуло, и даже уши, казалось, зашевелились. На лбу выступила испарина. Наверное, так сильно он не пугался с детства. Ойкнув, рванул к двери, изо всех сил толкнул ее, да так, что колокольчик над ней поперхнулся, и вылетел вон.

– Странный, – успел услышать Пашка вдогонку.

После этого он несколько дней ходил к станции «Горьковская» другим путем, по Кронверкскому проспекту – так было безопаснее. Впрочем, он боялся встретить Ее и у метро. Он не знал, где Она живет, но ему казалось, что ездит Алина не на машине (а теперь он знал Ее имя!). В общем, он изображал из себя шпиона и старался никому не попадаться на глаза, даже той самой вечно дрыхнувшей тетке у эскалатора.

…И вот у Богдана родилась вторая дочь. Они и отметили в офисе это событие: а что, знаменательный повод! С этого момента все и началось, постепенно, незаметно и неотвратимо затягивая Пашку в безумный водоворот странных и удивительных событий. Началось то, что на время даже заставило его забыть о коварном Амуре и собственной нерешительности.

Пашка с детства любил слушать тяжелый рок, и чем «запиленнее» было гитарное соло и более забойный ритм, тем лучше. Хотя и от небольшой порции джаза он не отказывался – это было влияние отца. А Джорджа Харрисона он просто глубоко уважал. Все-таки «Битлз» – величайшие основатели рока, одна из немногих групп, кардинально изменивших музыкальный мир.

11 апреля 2009 года один из ее основателей, Джордж Харрисон, погиб в автокатастрофе, в тот год Пашка заканчивал шестой класс. А у Лехиной подруги намечалось празднование дня рождения, но оно по какой-то причине обломалось. Компания друзей, включая Ваську Пименова и Леху по кличке Палач, завалилась в квартиру к Тимохе. Пашка помнил, что лифт тогда оказался сломанным и им пришлось подниматься на двенадцатый этаж на своих двоих. Запыхавшись, чуть не падая от усталости, они ввалились в квартиру, топоча и охая.

Квартира Тимохи была крохотной, с двумя смежными комнатами, заваленными всяким ширпотребовским барахлом – мать его приторговывала на рынке. Миниатюрная же кухонька, по традиции выкрашенная темно-синей краской, находилась прямо напротив входной двери, и сейчас там сидел и пил горькую отец Тимохи – Антон Сидорович, водитель-дальнобойщик. Довольно брутального вида, лысый, но всегда с жесткой щетиной; с широким шрамом, пересекающим левую скулу, накачанными мышцами и голубыми глазами, он был хмурым, но при этом добрым человеком. Жизнь в свое время порядком потрепала его.

Антон Сидорович опрокинул очередную стопку водки, крякнул и смачно захрустел крепеньким соленым огурчиком. Он был в новеньких черных брюках со строгими стрелками и в майке – гостей тут, видимо, не ждали. От мужчины тянуло еловым запахом.

– Здорова, пацанва, – сказал он как-то грустно. – Опять чего натворили?

– Да нет, пап. – Тимоха усердно стряхивал с ноги туфлю. Он был довольно толстым мальчиком, и наклоняться ему было как всегда лень. – Анька обломила нас с днюхой…

– Она всех обломила, – мрачно резюмировал Леха. Засунув руки в брюки, он исподлобья смотрел на остальных. Более крепкое словцо не решился оглашать. С Аней у него были неустойчивые отношения, если так можно выразиться.

– Здравствуйте, Антон Сидорыч. – Долговязый Васька уже почтительно здоровался с отцом Тимохи за руку. – Как ваше ничего?

– Да ничего, – махнул рукой тот. – Слыхали, Харрисон умер?

– Харрисон Форд, что ли? – с видом знатока осведомился Васька. – Знаем, а как же. «Звездные войны»!

– Какие там войны, какой еще Форд! – возмутился Антон Сидорович.

– «Форд» – это машина, – схохмил Леха.

– Джордж Харрисон, папа?! – завопил вдруг Тимоха, протискиваясь на кухню мимо друзей. Он был раскрасневшимся и потным – Васька невольно сморщился.

– Именно, сын, он самый… – Секунду подумав, отец налил себе еще одну стопку. – Автокатастрофа, недалеко от Сан-Франциско. Вон в новостях передают.

Он вздохнул и опрокинул рюмку, даже не закусив. По маленькому старенькому телевизору, подвешенному у потолка кухни, Первый канал передавал срочные новости. Показывали скопище полицейских машин, мигалки, санитаров, кровь на асфальте, заплаканные лица прохожих. Брали интервью у какого-то подростка, истерично подергивающего руками.

Пашка, наконец, поздоровался с Антоном Сидоровичем. У дальнобойщика было очень крепкое рукопожатие.

– Он был гитаристом «Битлз», да? – проявил учтивость Пашка. – Жалко…

Он знал, что Антон Сидорович очень любил эту группу, ну, среди прочих седых динозавров вроде «Роллинг стоунз» или Джимми Хендрикса. Против них Пашка ничего не имел, конечно.

– Запомни, Павел, эту дату. – Отец Тимохи все еще не отпускал Пашкину руку, будто от этого зависело что-то очень важное. Кажется, он уже порядком набрался. – Сегодня умер великий человек. Люди когда-нибудь будут боготворить его. Уважай мнение… человечества… Харрисон – это сила.

– Да-да, конечно… – пробормотал Пашка.

Антон Сидорович отпустил его руку и отвернулся. Пашка осторожно вышел в коридор, где его с нетерпением ждали друзья.