Масса и власть - [52]
Очень впечатляет другое, более плотное построение. Мужчины сбиваются в тесную кучу, старые посередине, молодые снаружи. Такой диск, образованный плотно прижатыми друг к другу участниками, два часа подряд кружится в танце, сопровождаемом непрерывными песнопениями. Потом все садятся на землю, так же плотно прижавшись друг к другу и в том же порядке, что и стояли, и еще два часа поют.
Иногда мужчины стоят в два ряда друг против друга и поют. В решающей акции, которой завершается ритуальная часть энгвура, молодые мужчины образуют каре и переходят в сопровождении старших на другую сторону ручья, где их ожидают женщины и дети.
Эта церемония богата деталями; нам сейчас, поскольку речь идет о построениях, важно упомянуть груду на земле, состоящую из всех мужчин. Сначала трое стариков, несущих священный предмет, представляющий собой сумку, в которой сидели дети в изначальные времена, падают на землю, прикрывая сумку своими телами, потому что женщины и дети не должны ее видеть. Затем остальные мужчины, то есть в основном молодые, которым и посвящена эта церемония, валятся на стариков и остаются лежать беспорядочной кучей. Где кто — не разобрать, только головы трех стариков торчат из общей свалки. В таком положении они остаются несколько минут, затем начинают подниматься, выбираясь друг из-под друга. Такие кучи сооружаются и по другим поводам, но это важнейший из тех, о которых упоминают наблюдатели.
При испытании огнем молодые мужчины ложатся на горячие ветки, естественно, не друг на дружку. Испытание огнем происходит по-разному, чаще всего следующим образом: молодые мужчины достигают определенного места по ту сторону ручья, где их ожидают две группы женщин. Женщины набрасываются на них, стегая горящими ветками. В другом случае молодые мужчины выстраиваются в ряд напротив женщин и детей. Женщины танцуют, мужчины изо всех сил швыряют над их головами горящие сучья.
В церемонии обрезания шестеро лежащих на земле мужчин образуют собой стол. Новичок ложится сверху и подвергается операции. «Лежание на новичке», относящееся к этой же церемонии, обрисовано в предыдущей главе.
Если поискать смысл всех этих сочетаний, то можно сказать следующее.
Цепочка людей, идущих гуськом, изображает блуждание. Его значение в родовой традиции невозможно переоценить. Предкам часто приходилось блуждать под землей. Это выглядит так, будто молодые мужчины один за другим проходят по следу предков. То, как они движутся, и сопровождающее весь путь молчание свидетельствуют о благоговении по отношению к священным путям и целям.
Кружение или движение по кругу в танце представляет собой укрепление, воздвигаемое для защиты того, что разыгрывается внутри круга. Происходящее внутри отделяется от всего чужого, что находится снаружи. Оно приветствуется, и поощряется, и воспринимается как собственное достояние.
Лежание в ряд можно считать изображением смерти. Новички лежат целыми часами бездвижно и немо. Потом они вдруг оживают и вскакивают на ноги.
Два ряда, выстроенных друг против друга и выкрикивающих возбуждающие обидные фразы, символизируют две враждебные стаи, причем вражескую стаю могут изображать женщины. Каре — это такое построение, которое кажется защищенным со всех сторон; предполагается, что так нужно идти во враждебном окружении. Оно хорошо известно в позднейшей истории.
Остаются теперь по-настоящему плотные образования: плотный танцующий диск, как бы спрессованный из человеческих тел, и хаотическая груда на земле. Диск именно по причине его движения представляет собой крайний случай ритмической массы, сплоченной и замкнутой до предела, где не остается ни кусочка пространства, не заполненного людьми.
Груда тел на земле хранит драгоценный секрет. Она указывает на то, что надо всеми силами укрыть и сохранить. В такую же груду помещают умирающего, оказывая ему тем самым последнюю почесть. Так его ценят соплеменники, и эта груда с ним посередине заставляет вспомнить груду мертвых тел.
Стая и религия
Преобразование стай
Все формы стаи, как они здесь изображены, имеют тенденцию переходить друг в друга. Как ни постоянна стая в своем повторении, как ни похожа сама на себя в каждом новом появлении, в ее отдельном, однократном развертывании есть нечто текучее.
Уже достижение цели, которую она преследует, неизбежно вызывает изменения в ее состоянии. Совместная охота, если она результативна, переходит в раздел добычи. Победы, за исключением «чистых» случаев, когда речь идет только об уничтожении врагов, вырождаются в мародерство. Плач кончается с удалением покойника: как только он оказывается там, где ему положено быть, как только все почувствовали себя от него чуть-чуть в безопасности, возбуждение стаи идет на убыль, все расходятся. Но отношения с мертвым этим не исчерпываются. Предполагается, что где-то он продолжает существовать, его можно призвать в круг живых, чтобы получить совет и помощь. В заклинании своих мертвых оплакивающая стая конституируется, так сказать, вновь, однако цель ее действий теперь противоположна первоначальной. Мертвый, который сначала был удален, теперь в определенном смысле возвращается к своим. Танец бизонов у
