Mass Effect: Вознесение - [2]

Но все же он не мог отрицать, что это были интересные времена. В течение последних десяти лет три расы, заседающие в Совете — саларианцы, турианцы и азари, — изо всех сил пытались удержать человечество в узде, захлопывая одну дверь за другой перед самым носом землян. Теперь же эти двери оказались сорваны с петель. Вооруженные силы Цитадели понесли существенные потери в ходе войны с гетами, и флот Альянса оказался единственной доминирующей силой в галактике. Даже Совет, пребывавший в неизменном состоянии около тысячи лет, был коренным образом преобразован.

Кое-кто полагал, что это ознаменовало конец тирании старого триумвирата и начало подъема человечества, которому уже ничто не сможет помешать. Однако Призрак прекрасно понимал, что удержать власть значительно сложнее, чем захватить ее. Какое бы политическое превосходство не заработал Альянс за короткий период, превосходство это будет в лучшем случае лишь временным. Эффект от действий Шепарда и героизма флота Альянса будет постепенно сходить на нет в рамках коллективного галактического самосознания. Восхищение и благодарность инопланетных правителей мало-помалу сменится подозрительностью и негодованием.

Со временем они восстановят свои флоты. И неизбежно вновь начнут борьбу за власть, пытаясь возвыситься за счет человечества.

Человечество сделало существенный шаг вперед, но путь, на который оно вступило, был далек от завершения. Предстояло выиграть еще немало битв на различных фронтах в борьбе за господство в галактике. Нападение на Цитадель и война с гетами были лишь малыми кусочками грандиозной картины, и ему еще предстояло разобраться с ними, когда подойдет время.

В настоящий же момент перед ним стояли более важные заботы. Его внимание требовалось в другой сфере. Как человек предвидения, он понимал, что необходимо иметь более одного плана действий. Он знал, когда следует подождать, а когда броситься в атаку. А сейчас как раз пришло время задействовать их людей внутри Проекта Восхождение.

Глава 1

Раньше Полу Грейсону никогда не снились сны. В молодости он мог спокойно спать ночи напролет. Но с те беззаботные дни давным-давно миновали.

Они летели уже два часа; до прибытия на место оставалось еще четыре часа полета. Грейсон просмотрел показатели корабельных двигателей и масс-генератора, а затем, вот уже в четвертый раз за последний час, сверил курс корабля по навигационным экранам. Больше пилоту особо нечего было делать в полете — пока они двигались со сверхсветовой скоростью, за все отвечала автоматика.

Теперь сны снились ему почти каждую ночь. Это могло быть признаком того, что он старел или побочным действием красного песка, который он принимал время от времени. Или же причиной была всего лишь нечистая совесть. У саларианцев есть поговорка: разум, отягощенный многими тайнами, никогда не знает покоя.

Он тянул время; проверял и перепроверял приборы и датчики лишь бы подольше не приступать к тому, что должен был сделать. Осознание собственного страха и нежелания позволило ему — заставило его, — взяться за дело. Покончить с ним. Он глубоко вздохнул, чтобы собраться с мыслями, и медленно поднялся. Его сердце учащенно билось — дальше откладывать он уже не мог. Время пришло.

На определенном уровне он всегда осознавал, что спит. Во сне на всем вокруг была странная дымка, туманная пелена, которая размывала и приглушала фальшивое ощущение реальности. Но в то же время, сквозь эту тусклую завесу отдельные составляющие фиксировались с поразительной четкостью, мелкие детали неизгладимо впечатывались в подсознание. Такое наложение неким образом делало его сюрреалистические сны более живыми, более реальными, чем тот мир, в котором он бодрствовал.

Его ноги мягко ступали по покрытому ковром полу коридора, когда он шел из кабины в сторону расположенной в кормовой части корабля пассажирской каюты. В каюте, на двух из четырех кресел наискосок друг от друга сидели Пэл и Кео. Пэл, крупный мужчина с широкими плечами и оливкового цвета кожей, носил подстриженные в плотный афро волосы. Вдоль его нижней челюсти тянулась тонкая черная полоска бороды. Когда Грейсон вошел в каюту, Пэл сидел на стуле лицом к входу, слегка раскачиваясь взад-вперед в такт музыке, звучавшей в его наушниках. Его пальцы легко постукивали по бедру, ногти с идеальным маникюром мягко шуршали по темной ткани брюк. Галстук был по-прежнему плотно завязан вокруг его шеи, но пиджак расстегнут, а зеркальные солнцезащитные очки сложены и убраны в правый нагрудный карман. Он прикрыл глаза и полностью отдался музыке — такой умиротворенный образ резко контрастировал с его репутацией одного из главных профессиональных охранных агентов Терра Фирма.

Кео была одета в такой же костюм, как и ее напарник, за исключением галстука, но ей не хватало внушительной физической мощи, которую люди обычно рисуют в в своем воображении, когда говорят о телохранителях. Ростом она на целый фут уступала Пэлу и была раза в два легче него, но ее крепкие мускулы недвусмысленно намекали на то, что она могла применить силу при необходимости.

Трудно было определить ее точный возраст, хотя Грейсон знал, что ей должно быть, по меньшей мере, сорок. Сейчас, когда питание стало более правильным, и генная терапия позволяла уменьшить эффекты старения, уже никого не удивляло, что люди в пятьдесят выглядели также молодо и свежо, как они выглядели в тридцать, а необычная внешность Кео лишь усиливала эту неопределенность. Ее бледная кожа цвета мела делала ее похожей на привидение, а сквозь коротко подстриженные серебристые волосы то и дело просвечивала болезненно белая кожа головы.